И она научила этому искусству всех рабынь дворца, и прежде всего прислужниц Абризы, но ей не удалось добиться расположения стройной рабыни Марджаны, и все ее старания оказались тщетными по отношению к самой Абризе, ибо та питала отвращение к ней из-за ее зловонного дыхания, и запаха ее прелой мочи и подмышек, и других ее выделений, более пахучих, чем гнилой чеснок, и к ее шершавой коже, более колючей, чем у ежа, и более жесткой, чем волокна пальмового дерева. И об этой старухе можно было сказать словами поэта:
Нужно, однако, сказать, что Зат ад-Давахи была полна великодушия по отношению к тем рабам, которые поддавались ее прихотям, как полна была злобы против тех, которые не поддавались ей. Из-за этого-то отказа Абриза и сделалась предметом ненависти этой старухи.
Итак, когда старая Зат ад-Давахи вышла к царю Афридонию, он поднялся в честь ее со своего места; и царь Гардобий сделал то же самое. И старуха сказала:
— О царь, мы должны теперь оставить все эти воскурения фекальным ладаном и все эти благословения патриарха, которые навлекли на наши головы одно только несчастье. Подумаем лучше о том, как действовать в свете истинной мудрости. Вот что я советую тебе: ввиду того что мусульмане спешат к нам усиленным ходом, чтобы осадить наш город, нужно разослать по всему царству глашатаев и попросить народ собраться в Константинии, чтобы помочь нам отразить нападение осаждающих. И пусть соберутся сюда как можно скорее воины из всех укреплений и укроются за нашими стенами, ибо опасность уже близка. Что же касается меня, о царь, то предоставь мне поступать по моему собственному усмотрению, и скоро народная молва донесет до тебя слух о результате моей хитрости и о тех ловушках, которые я расставлю мусульманам, ибо в настоящую минуту я покидаю Константинию, да сохранит тебя Иисус Христос, сын Мариам!
Тогда царь Афридоний поспешил исполнить советы Матери Бедствий, которая действительно, как она и сказала, ушла из Константинии.
И вот в чем состоял замысел этой хитрой старухи. Выйдя из города вместе с пятьюдесятью избранными воинами, хорошо знавшими арабский язык, она первым делом переодела их мусульманскими купцами из Дамаска, ибо она захватила с собой также сто мулов, нагруженных тюками с различными тканями: с антиохийскими и дамасскими шелками, с атласом, отливающим блеском разных металлов, с драгоценной парчой и множеством других предметов царской роскоши. И она позаботилась также взять в виде пропускного листа письмо от царя Афридония, которое содержало в себе приблизительно следующее: «Купцы такие-то и такие-то — мусульмане из Дамаска, чужестранцы в нашем государстве и иноверцы, не исповедующие нашей христианской религии; но поскольку они пребывают в нашей стране для торговли, а от торговли зависит благосостояние страны и ее богатство, и так как это люди мирные, а не военные, то мы даем им этот пропускной лист, чтоб никто не осмеливался оскорблять их и наносить им ущерб и не налагал ввозной и вывозной пошлины на их товары».
Затем, переодев пятьдесят воинов мусульманскими купцами, коварная старуха переоделась и сама мусульманским отшельником, облачившись в широкое одеяние из белой шерсти; затем она натерла себе лоб мазями собственного приготовления, которые придали ей блеск и сияние необыкновенной праведности; наконец, она велела связать себе ноги таким образом, чтобы веревки до крови врезались в ее тело и оставили на нем неизгладимые следы. Тогда она сказала своим товарищам:
— Теперь нужно избить меня кнутами и исполосовать до крови все мое тело, чтобы на нем остались неизгладимые рубцы. И будьте беспощадны ко мне, ибо крайняя необходимость имеет свои законы. Затем посадите меня в ящик вроде тех ящиков, в каких возят товары, и привяжите этот ящик к спине одного из мулов, и потом пуститесь в путь и идите до тех пор, пока не придете к лагерю мусульман, начальником которого состоит Шаркан. А тем, которые захотели бы преградить вам путь, вы покажите письмо царя Афридония, в котором вы изображаетесь дамасскими купцами, и вы попросите свидания с великим Шарканом; а когда вас введут к нему и он станет расспрашивать вас о вашем положении и о том, много ли вы нажили в иноверных странах Рума, вы ему скажите следующее: «О царь благословенный, самым несомненным и значительным барышом от нашего торгового путешествия в страну этих неверных христиан было освобождение одного святого отшельника, которого нам удалось вырвать из рук его преследователей, пятнадцать лет мучивших его в подземелье, чтобы заставить его отречься от святой религии нашего пророка Мухаммеда (да пребудет над ним мир и молитва!).