Когда визирь Дандан проговорил эти стихи, оба царя согласились с его мнением и дали знак к походу на Константинию. И все войско пустилось в путь со своими начальниками во главе.
И они шли безостановочно через широкие сожженные солнцем равнины, где не было никакой растительности, кроме желтой травы, пробивающейся в этих пустынных местах, обитаемых только Аллахом. И после шести дней утомительного пути по безводным пустыням они пришли наконец в страну, благословленную Создателем. Теперь перед ними расстилались свежие луга, по которым бежали шумящие воды, на которых цвели фруктовые деревья. И эта страна, где мирно отдыхали газели и пели птицы, казалась настоящим раем: со своими большими деревьями, опьяненными росою, блестевшей на ветвях, и со своими цветами, которые улыбались блуждающему ветерку, согласно словам поэта:
Насытив чувства свои этими прелестями, братья подумали о том, что хорошо было бы несколько времени отдохнуть в этих местах.
И вот Даул Макан сказал Шаркану:
— О брат мой, я не думаю, чтоб ты когда-либо видел в Дамаске такие прекрасные сады. Останемся же здесь на два-три дня, чтобы отдохнуть и дать нашим воинам подышать чудесным воздухом и напиться этой сладостной воды, тогда они будут лучше сражаться против неверных.
И Шаркан нашел эту мысль превосходной.
И вот они находились здесь уже два дня и уже готовились складывать свои палатки, когда вдруг услышали в отдалении какие-то голоса; и когда они справились, в чем дело, им ответили, что это был караван дамасских купцов, которые, продав и купив товары в стране неверных, возвращались к себе на родину, и что теперь воины загораживают им путь, чтобы наказать их за торговлю с неверными.
Но как раз в эту минуту купцы сами подошли к ним, крича и отбиваясь от окружающих их воинов. Бросившись в ноги Даул Макану, они сказали:
— Мы были в стране неверных, которые относились к нам с уважением и не трогали ни нас самих, ни имущества нашего; а теперь правоверные, братья наши, грабят и оскорбляют нас в мусульманской стране.
Затем они достали письмо царя Константинии, служившее им пропускным листом, и дали его Даул Макану, который прочел его, так же как и Шаркан.
И Шаркан сказал им:
Теперь перед ними расстилались свежие луга, по которым бежали шумящие воды, на которых цвели фруктовые деревья.
— То, что у вас отнято, будет сейчас возвращено вам. Но зачем вы, мусульмане, пошли торговать к неверным?
Тогда купцы ответили:
— Господин наш, Аллах привел нас к этим христианам, чтобы сделать нас орудием более славной победы, чем все победы войск и даже чем все победы, одержанные тобою.
А Шаркан сказал:
— Какая же это победа, о купцы?
И они ответили:
— Мы можем говорить об этом только в уединенном месте, где не будет нескромных людей; ибо, если это дело разгласится, ни один мусульманин не сможет более, даже в мирное время, показаться в христианских странах.
Услышав это, Даул Макан и Шаркан отвели купцов в уединенную палатку, где не могло быть никаких нескромных ушей. Тогда купцы…
Но, дойдя до этого места своего повествования, Шахерезада увидела, что занимается утро, и скромно умолкла.