И когда наступила
она сказала:
И говорили мне, о царь благословенный, что купцы рассказали тогда обоим братьям ту историю, которую сочинила и научила их рассказать старая Зат ад-Давахи. И оба брата были чрезвычайно растроганы, слушая рассказ о страданиях святого отшельника и об освобождении его из монастырского подземелья. И они спросили у купцов:
— Но где же он теперь, этот святой отшельник? Неужели вы оставили его в монастыре?
Они ответили:
— Когда мы убили монаха, служившего привратником в монастыре, мы поспешили посадить святого в ящик и, погрузив этот ящик на спину одного из наших мулов, быстро пустились в путь. И теперь мы привезли его к вам. Но перед тем как мы бежали из монастыря, нам удалось убедиться, что там находится бесчисленное множество свертков с золотом, серебром, с самоцветными камнями и всевозможными драгоценностями, о чем, впрочем, может лучше рассказать вам святой отшельник.
И купцы поспешили разгрузить мула и, открыв ящик, привели святого отшельника к двум братьям. И он предстал перед ними, весь черный, как стручок кассии[81], до того он был худ и сморщен; и кожа его была изборождена рубцами от ударов бича, которые можно было принять за следы врезавшихся в тело цепей.
Увидев это (на самом деле это была старая Зат ад-Давахи), оба брата уверились, что перед ними находится святейший из отшельников, особенно когда они заметили, что лоб отшельника блестел, как солнце, благодаря таинственной мази, которою коварная старуха натерла себе кожу.
И они подошли к ней, и благоговейно облобызали ей руки и ноги, прося у нее благословения со слезами на глазах, и даже зарыдали, — так они были растроганы страданиями, перенесенными тою, которую они принимали за святого отшельника. Тогда она им сделала знак подняться и сказала:
— Теперь перестаньте плакать и выслушайте меня!
И оба брата немедленно повиновались, и она сказала им:
— Знайте, что я, со своей стороны, покорно подчиняюсь воле моего Владыки, ибо я знаю, что Он посылает мне страдания только для того, чтобы испытать терпение и смирение мое. Слава Ему и да будет Он благословен! Ибо тот, кто не умеет выносить испытания Всеблагого, никогда не вкусит блаженства рая. И если я теперь радуюсь моему освобождению, то не потому, что оно прекратило мои страдания, а потому, что я нахожусь среди братьев-мусульман и надеюсь умереть под копытами лошадей воинов, сражающихся за дело ислама. Ибо правоверные, убитые на святой войне, не умирают — душа их бессмертна.
Тогда оба брата опять взяли ее руки и стали целовать их и хотели распорядиться, чтобы ей дали поесть, но она отказалась, говоря:
— Уже скоро пятнадцать лет, как я пощусь, и теперь, когда Аллах ниспослал мне столько милостей, я не могу совершить такого бесчестия и прервать мой пост и мое воздержание. Но может быть, после захода солнца я съем кусочек.
Тогда они не стали настаивать, но, когда наступил вечер, они велели приготовить разные кушанья и сами поднесли их ей; но коварная старуха опять отказалась, говоря:
— Теперь не время есть; теперь нужно молиться Всевышнему!
И она сейчас же стала на молитву посреди палатки. И так молилась она без отдыха целую ночь, а также две следующие ночи. Тогда оба брата прониклись величайшим почтением к ней, считая ее по-прежнему мужчиной, святым отшельником, и они отвели ей особую большую палатку и приставили к ней особых служителей и поваров; а так как она продолжала отказываться от всякой пищи, то к концу третьего дня оба брата сами пришли служить ей и велели принести в ее палатку все, чего только человеческий глаз и душа могут пожелать из вкусных вещей. Но она ни к чему решительно не прикоснулась и съела только кусочек хлеба и немного соли. И почтение, которое питали к ней оба брата, лишь возросло от этого, и Шаркан сказал Даул Макану:
— В самом деле, этот человек отрекся от всех благ мира сего. И если бы не война, которая заставляет меня биться с неверными, я бы всецело посвятил себя ему и не покидал бы его всю жизнь, чтобы заслужить его благословение. Но подойдем к нему и попросим его побеседовать с нами, ибо завтра мы должны выступить в путь к Константинии, и это лучший случай воспользоваться его наставлениями.
Тогда великий визирь Дандан сказал:
— И я тоже хотел бы видеть этого святого отшельника и попросить его молиться за меня, дабы я нашел смерть в этой святой войне и предстал перед Всевышним, ибо довольно с меня этой жизни.
81
Кассия, или коричник китайский — вечнозеленое дерево семейства лавровых, плод — слегка изогнутый плоский боб длиной 3–5 см и шириной 1,5–2,5 см, с кожистыми створками зеленовато-коричневой окраски.