Тогда все трое направились к палатке, где жила эта коварная старуха Зат ад-Давахи, и нашли ее погруженною в экстаз молитвы. Тогда они стали ждать, когда она закончит молитву; но и после трех часов ожидания, несмотря на проливаемые ими слезы восторга и на их рыдания, она продолжала стоять на коленях, не обращая на них ни малейшего внимания. Когда же они решились подойти к ней и облобызать перед нею землю, она поднялась и, пожелав им мира, сказала:
— Зачем вы пришли сюда в такой час?
Они ответили:
— О святой подвижник, вот уже несколько часов, как мы здесь, разве ты не слышал, как мы плакали?
А она ответила:
— Тот, кто находится в присутствии Аллаха, не может ни слышать, ни видеть, что происходит в этом мире!
Они сказали:
— Мы пришли к тебе, святой подвижник, чтобы попросить твоего благословения перед великой битвой и чтобы выслушать из твоих уст рассказ о твоем пребывании у этих неверных, против которых мы выступим завтра с помощью Аллаха, чтобы истребить их всех до единого.
Тогда проклятая старуха сказала им:
— Клянусь Аллахом, если бы вы не были главами правоверных, я ни за что не стал бы вам рассказывать того, что сейчас расскажу, ибо последствия этого будут чрезвычайно выгодны для вас. Слушайте же!
РАССКАЗ О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В МОНАСТЫРЕ
Итак, знайте, что я долго прожил в святых местах, в обществе благочестивых и замечательных людей; и жил я с ними в полной скромности, никогда не возносясь над ними, ибо Аллах Всевышний ниспослал мне дар смирения и самоотречения. И я намеревался даже провести остаток дней моих в тишине, исполнении благочестивых обязанностей и покое однообразной жизни. Но намерения эти оказались несогласными с волею судеб.
Однажды ночью, когда я пошел к морю, которого никогда ранее не видел, какая-то непобедимая сила внушила мне мысль идти по воде. И я твердо направился к воде, и, к моему великому удивлению, я пошел по ней, не погружаясь в нее и даже не омочив ног. И таким образом я преспокойно прогуливался некоторое время по морю, а затем вернулся на берег. Тогда, полный восхищения при мысли, что я обладаю таким сверхъестественным даром, которого я даже и не подозревал в себе, я внутренне возгордился и подумал: «Разве кто-нибудь другой может ходить по морю, как я?!»
Но едва только я произнес про себя эту мысль, как Аллах наказал меня за гордость, вложив в мое сердце страсть к путешествиям. И я покинул святые места, а затем принялся бродить по лицу всей земли.
И вот однажды, когда я проходил через Румские страны, продолжая с точностью выполнять все предписания нашей святой религии, я подошел к высокой мрачной горе, на вершине которой находился христианский монастырь, охраняемый одним монахом. Я знал когда-то этого монаха, в бытность мою в святых местах, и он назывался Матруна. И вот едва только он увидел меня, как почтительно подбежал ко мне и пригласил меня войти в монастырь и отдохнуть. Однако оказалось, что этот неверный христианин хотел погубить меня, ибо едва я вошел в монастырь, как он повел меня по длинной галерее, в конце которой находилась дверь в какой-то темный подвал. И он втолкнул меня туда и, захлопнув дверь, запер меня на ключ. И он продержал меня там сорок дней, не давая мне ни есть, ни пить и надеясь таким образом из ненависти к моей вере уморить меня голодом.
Между тем в монастырь прибыл, совершая необыкновенный объезд, главный начальник монахов; и по обыкновению, всех таких монашеских начальников, как он, сопровождала свита, состоявшая из десяти весьма красивых молодых монахов и одной молодой девушки, столь же красивой, как эти десять молодых монахов; и эта молодая девушка была одета в монашеское платье, которое облегало ее талию, заставляя выделяться ее бедра и грудь. И один Аллах ведает, какие ужасы проделывал этот начальник монахов с этой молодою девушкою по имени Тамасиль и с молодыми монахами.
И вот по прибытии своего начальника монах Матруна рассказал ему о моем заключении и сорокадневных муках голода. Тогда начальник монахов, имя которого было Дехианос, приказал ему открыть дверь подземелья и выбросить оттуда мои кости, говоря:
— Вероятно, от этого мусульманина остался теперь только голый скелет, так что и хищные птицы не захотят приблизиться к нему.
Тогда Матруна и молодые монахи открыли дверь подземелья и увидели, что я стою на коленях и читаю молитву. Тогда монах Матруна закричал:
— Ах ты, проклятый колдун! Переломаем ему кости!