Выбрать главу

На этом месте своего рассказа Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

СТО ДЕСЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Его назвали Диадемом. И воспитывали его с любовью прекраснейшие женщины; и шли дни, и протекали годы; и минуло мальчику семь лет.

Тогда отец его Сулейман-шах призвал самых ученых из учителей и приказал учить его чистописанию, словесности, правилам хорошего поведения, а также синтаксису и законоведению.

И эти учителя оставались при мальчике до достижения им четырнадцатилетия. Тогда, так как он выучился всему, чему хотел выучить его отец, его почли достойным почетного одеяния; и царь передал его из рук ученых в руки учителя верховой езды, который выучил его ездить верхом, и метать копье и дротик, и охотиться на ланей с ястребом. И скоро принц Диадем стал превосходнейшим всадником; и был он таким красавцем, что, когда он выходил пешком или выезжал верхом, все останавливались перед ним в восхищении.

Когда же ему исполнилось пятнадцать лет, наружность его так очаровывала всех, что поэты посвящали ему все самые нежные оды свои; и самые холодные и чистые из мудрецов таяли от восторга при виде этого обаятельного молодого человека. И вот какое стихотворение посвятил его прекрасным очам один влюбленный поэт:

Его лобзанье бурно опьяняет, Благоуханье мускуса струится Из нежной кожи! Под объятьем страстным Его все тело гнется, как тростник, Вскормленный зефиром и росою. Его лобзать! Ведь этого довольно, Чтоб опьянеть, не пробуя вина. Не мне ли знать то, если всякий вечер Я весь горю от сладкого бродила Его слюны! Ведь красота сама, Восстав от сна и в зеркало взглянувши, Его рабыней признает себя! Так как же могут, о мое безумье, Сердца земные устоять пред ним?! Аллах, Аллах! Коль жить еще смогу я, Я с этой раной в сердце буду жить! Но если я умру от этой страсти И от любви его ко мне — вот счастье!

И все это, когда ему было только пятнадцать лет! Но когда ему минуло восемнадцать, то и не то еще было! Тогда нежный пушок покрыл розовую ткань его щек, а черный янтарь оттенил белизну его подбородка. И все умы, и все очи помутились от такой красоты, и сказал о нем поэт:

Его глаза!.. Приблизиться к огню И не обжечься более возможно, Чем устоять пред лучезарным взглядом! Как я остался жив еще, о маг, Когда всю жизнь провел под этим взором! Его ланиты!.. Их пушок прозрачный, Подобно шелку, свеж и золотист. А рот его!.. Как часто приходили Ко мне с вопросом люди: где найти Им влагу жизни и ее источник, В какой стране текут его струи? Я отвечал: «Я влагу жизни знаю, Ее источник также знаю я! Источник тот — рот юноши-красавца, Столь стройного, как молодой олень, С изящным станом, нежной, гибкой шеей; То влажные, ласкающие губы Прекрасного и легкого оленя, То юноши пурпурные уста!»

И это было так, когда ему исполнилось восемнадцать лет; а когда он возмужал, он был так изумительно хорош собой, что его считали образцом красоты во всех мусульманских странах вдоль и поперек. Поэтому велико было число его друзей и приятелей; и все окружающие пламенно желали, чтобы он царствовал в стране, как царил в сердцах.

В это самое время принц Диадем пристрастился к охоте и к поездкам по лесам и борам, несмотря на страх, внушаемый этими беспрестанными отлучками его отцу и матери. И вот однажды он велел своим невольникам взять припасов на десять дней и отправился с ними на охоту с борзыми. И шли они четыре дня, пока не добрались до богатой дичью местности, покрытой лесом, в котором жили всякого рода дикие животные, и орошаемой множеством источников и ручьев.

Тогда принц Диадем подал знак к началу охоты. Сейчас же протянули обширную веревочную сеть на большое пространство; загонщики дичи лучами шли от окружности к центру и гнали перед собою обезумевших от страха животных, которые скучивались, таким образом, в центре. И была в тот день охота очень удачна, и затравили много газелей и другой дичи. И было это большим праздником для пантер, употреблявшихся для охоты, для собак и соколов. И по окончании охоты принц сел отдохнуть на берегу речки и разделил дичь между охотниками и лучшую долю оставил для отца своего, царя Сулейман-шаха. Потом он заснул в этом месте и проспал до утра.