Дойдя до дверей монастыря, старуха повернулась к Родимому Пятнышку и сказала ему:
— Отныне ты должен смотреть на себя как на прислужника церкви и этого монастыря. Служба твоя будет заключаться в том, чтобы каждый день просыпаться с зарей и отправляться прежде всего в лес за дровами и возвращаться как можно скорее, мыть пол в монастыре, выбивать половики, выметать везде; затем молотить рожь, молоть ее, приготовлять тесто, печь хлебы в печи; потом ты должен будешь взять мерку чечевицы, смолоть ее, приготовить ее для еды и наполнить этим триста семьдесят чашек, которые ты должен будешь отдавать по одной каждому из трехсот семидесяти монахов монастыря; после этого ты должен будешь выливать помойные ведра, находящиеся в кельях монахов; затем ты закончишь работу поливкой сада, наполнив водой четыре бассейна и бочки, поставленные вдоль стены. И эту работу ты должен будешь ежедневно заканчивать раньше полудня, ибо послеполуденные часы ты должен будешь употреблять на то, чтобы заставлять прохожих, по доброй воле или против воли, идти в церковь слушать проповедь; если же они будут отказываться, то вот тебе жезл с железным крестом на конце, которым ты будешь убивать их по приказанию короля. Таким образом в городе останутся только ревностные христиане, которые будут приходить за благословением монахов. А теперь начинай работу и смотри не забудь моих наставлений!
И, проговорив эти слова, старуха посмотрела на него, подмигнула и ушла.
Тогда Родимое Пятнышко сказал себе: «Клянусь Аллахом! Все это чудовищно!»
И, не зная более, на что решиться, он вошел в церковь, в эту минуту совершенно пустую, и уселся на скамью, чтобы попытаться обдумать все эти события, которые следовали одно за другим.
Он сидел так уже с час времени, когда услышал под сводами такой нежный женский голос, что, тотчас забыв все свои несчастья, он в восторге стал слушать. И голос этот до такой степени взволновал его, что все птички души его сразу запели, и он почувствовал, что на него нисходит благословенная свежесть, которая проникала в душу вместе с одинокой мелодией. И он уже собирался подняться и идти на этот голос, как тот внезапно замолк. Но вдруг между колоннами появилась закутанная в покрывало женщина, она подошла к нему и сказала ему дрожащим голосом:
— Ах, Родимое Пятнышко, уже так давно я думаю о тебе! Да будет благословен Аллах, дозволивший нам наконец соединиться! И мы сейчас же обвенчаемся!
При этих словах Родимое Пятнышко воскликнул:
— Нет Бога, кроме Аллаха! Несомненно, все, что происходит со мной теперь, не более как сон. И когда сон этот рассеется, я вновь окажусь в своей лавке в Искандарии.
Но молодая женщина сказала:
— Нет, Родимое Пятнышко, это действительность! Ты находишься в городе Генуе, куда я велела доставить тебя против твоей воли через посредство морского капитана, который на службе у отца моего, короля Генуи. Ибо знай, что я — принцесса Госн Мариам, дочь короля этого города. Волшебство, которому я обучалась еще ребенком, открыло мне твое существование и твою красоту, и я так влюбилась в тебя, что послала за тобой капитана в Искандарию.
И вот здесь, на моей шее, тот волшебный камень, который ты нашел в своей лавке и который был положен на одну из полок тем же капитаном, чтобы завлечь тебя на корабль. И через несколько мгновений ты убедишься в той чудесной силе, которую дает мне этот камень. Но прежде всего ты обвенчаешься со мной. И тогда все твои желания будут исполнены.
Родимое Пятнышко сказал ей:
— О принцесса, обещаешь ли ты, по крайней мере, отвезти меня в Искандарию?
Она сказала:
— Нет ничего проще!
Тогда он согласился обвенчаться с ней.
И принцесса Мариам сказала ему:
— Так ты хочешь вернуться в Искандарию прямо сейчас?
И он ответил:
— Да, о Аллах!
Она сказала:
— Поехали!
И принцесса Мариам вынула сердолик и повернула к небу одну из его граней, на которой было вырезано изображение кровати, и быстро потерла эту сторону своим большим пальцем, говоря:
— О сердолик, во имя Сулеймана приказываю тебе достать мне походную кровать!
Едва только были произнесены эти слова, как появилась походная кровать с одеялами и подушками и стала перед ними. Они оба поместились на ней и расположились со всеми удобствами. Тогда принцесса взяла сердолик, повернула к небу ту его грань, на которой была вырезана птица, и сказала:
— Сердолик, о сердолик, приказываю тебе именем Сулеймана перенести нас целыми и невредимыми в Искандарию, следуя в самом прямом направлении!