— Моя госпожа Шамс ан-Нахар приглашает вас, тебя и твоего друга!
Тотчас же Абальгассан поднялся и сделал знак Али бен-Бекару и, заперев за собою лавку, последовал в сопровождении Али за маленькой невольницей, которая шла впереди них и таким образом довела их к дворцу самого Гаруна аль-Рашида.
И тут князь Али почувствовал себя как будто перенесенным неожиданно в обитель джиннов, где все было столь прекрасно, что язык человека скорее способен обрасти волосами, чем выразить все эти чудеса.
Но маленькая рабыня, не дав им времени выразить свой восторг, захлопала в ладоши — и тотчас же появилась негритянка с большим подносом, на котором было множество всевозможной снеди и фруктов, и поставила этот поднос на табурет; и уже один запах, распространявшийся от всего этого, был дивным бальзамом для ноздрей и сердца.
И сама маленькая невольница принялась прислуживать им с чрезвычайным вниманием и, когда они вполне насытились, подала им чашу и золотой кувшин с благовонной водой для омовения рук, потом подала им дивную кружку, богато украшенную рубинами и алмазами, наполненную розовой водой, и полила им сначала на одну, потом на другую руку для омовения их бороды и лица; потом она принесла им духов алоэ в маленькой золотой коробочке и согласно обычаю надушила их платья. Совершив все это, она раскрыла двери залы, в которой они находились, и пригласила их следовать за ней. И она ввела их в большую залу восхитительной архитектуры.
И действительно, над этой залой высился купол, поддерживаемый восьмьюдесятью прозрачными колоннами из чистейшего алебастра, и их основание и капители тончайшей скульптурной работы были украшены золотыми изображениями зверей и птиц. И этот купол был весь расписан по золотому фону разноцветными яркими линиями, повторявшими тот же рисунок, который был представлен на большом ковре, устилавшем пол залы.
И в свободных пространствах между колоннами стояли большие вазы с дивными цветами или просто большие пустые сосуды, прекрасные красотой линий и материалами, из которых были сделаны, — яшмой, агатами и хрусталем. И эта зала сообщалась прямо с садом, выход в который представлял тот же рисунок, что и ковер, только был выложен из маленьких разноцветных камешков; таким образом, купол залы и сад сливались в одно целое под открытым, спокойным голубым небом.
И вот в то время как князь Али бен-Бекар и Абальгассан восхищались этим изысканным сочетанием, они увидели сидящими вкруг десять молодых девушек с черными глазами, с розовыми щеками и пышными грудями, и каждая из них держала в руках какой-нибудь струнный инструмент.
Дойдя до этого места своего повествования, Шахерезада заметила наступление утра и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Когда князь Али бен-Бекар и Абальгассан восхищались этим изысканным сочетанием, они увидели сидящими вкруг десять молодых девушек с черными глазами, с розовыми щеками и пышными грудями, и каждая из них держала в руках какой-нибудь струнный инструмент. И вот по знаку любимой маленькой невольницы все они заиграли сладостную прелюдию, так что князь Али, сердце которого было полно воспоминанием о прекрасной Шамс ан-Нахар, почувствовал, что веки глаз его наполняются слезами. И он сказал другу своему Абальгассану:
— Ах, брат мой, я чувствую, что душа моя в смятении! И эти аккорды говорят со мною языком, который заставляет рыдать душу мою, и я не знаю сам почему!
Абальгассан же сказал ему:
— Молодой господин мой, пусть душа твоя успокоится, и пусть все внимание ее будет отдано этому концерту, который обещает быть бесподобным благодаря прекрасной Шамс ан-Нахар, так как она, по всей вероятности, сейчас же явится сюда сама.
И действительно, не успел еще Абальгассан произнести эти слова, как десять молодых девушек поднялись все сразу, и одни, пощипывая струны, а другие, потряхивая в ритм маленькими тамбуринами с бубенчиками, запели:
И тут хор умолк, ожидая ответа, который пропела одна из молодых девушек:
Тогда князь, которого в песне сравнивали с солнцем, оглянулся и действительно увидел двенадцать негритянок, которые несли на своих плечах трон из серебра под бархатным балдахином, и на этом троне сидела молодая девушка, которой не было еще видно, так как вся она была окутана большим покрывалом из тончайшего шелка, развевавшимся вокруг трона. И у этих негритянок были обнажены груди и ноги; и шелковый с золотом платок, повязанный вокруг талии, обрисовывал всю роскошь ягодиц каждой из носильщиц. И когда они подошли и остановились среди певиц, они осторожно опустили серебряный трон, а сами отошли к деревьям.