Но в этот момент Абальгассан приблизился к его изголовью, мягко коснулся его, и назвал по имени и сказал ему с многозначительной улыбкой человека, которому что-то известно:
— Мир над тобой, о Али!
И он отвечал:
— И над тобою мир и благодеяния Аллаха и Его благословение, йа Абальгассан! Да будет угодно Аллаху, чтобы ты был носителем добрых вестей, таких же ясных, как твое лицо, о друг мой!
Тогда Абальгассан, не желая более говорить в присутствии всех этих посетителей, ограничился только тем, что подмигнул Бен-Бекару; и когда все удалились, он обнял его и рассказал ему все, что передала ему наперсница, и прибавил:
— Ты вполне можешь быть уверен, о брат мой, что я весь к твоим услугам и что душа моя совершенно принадлежит тебе. И я не буду знать отдыха до тех пор, пока не возвращу тебе покой сердца твоего!
И Бен-Бекар был так тронут добрыми намерениями своего друга, что заплакал от всего сердца и сказал:
— Прошу тебя, доверши твои благодеяния, проведи эту ночь со мною, чтобы я мог побеседовать с тобой и рассеять свои мучительные мысли!
И Бен-Тагер не преминул исполнить его желание и остался у него, и читал ему поэмы, и пел ему тихим голосом любовные стихи, наклонившись к самому его уху. И одни из этих стихотворений были такие, в которых поэт обращается к другу, и другие — в которых поэт обращается к возлюбленной. И вот одно стихотворение из тысячи в честь возлюбленной:
И еще:
И тогда Абальгассан, увидав, что его друг чрезвычайно взволновался этим стихотворением сказал:
— О Али, теперь я хочу тебе спеть как раз ту самую оду, которую ты так любил напевать про себя, сидя рядом со мною на базаре, в моей лавке. Да будет она бальзамом для твоей больной души, йа Али! Слушай же, мой друг, эти дивные слова поэта:
При пении этой песни князь Али, слабый и без того, настолько упал духом вследствие ярких воспоминаний, которые возникли в его памяти, что опять принялся плакать; и Абальгассан не знал, что сказать ему, чтобы его успокоить, и провел всю эту ночь у его изголовья без сна, ни на минуту не сомкнув глаз. Потом с наступлением утра он отправился открыть свою лавку, о которой он совершенно не заботился. И он оставался в ней до самого вечера. Но в тот час когда по окончании купли и продажи он собирался удалиться, он увидел, что к его лавке идет, вся закутанная вуалью, юная наперсница Шамс ан-Нахар. И после обычных приветствий она сказала ему:
— Моя госпожа шлет Али бен-Бекару свои пожелания мира и поручила мне узнать о его здоровье. Что с ним? Скажи мне!
И он ответил:
— Не спрашивай меня, потому что поистине ответ мой будет печален. Потому что состояние моего друга далеко не лучше: он не спит больше, он не ест больше, он не пьет больше. И никакие средства не могут хоть немного вывести его из этого томительного состояния. О, если бы ты могла видеть желтизну его лица!