Тогда Амин понял, что Абальгассан в конце концов поддался страху и что он нашел более благоразумным скрыться раньше, чем известие об этом любовном приключении дойдет до ушей халифа.
Но сам он в первую минуту не знал, на что решиться; наконец он направил свой путь в сторону жилища Бен-Бекара. Здесь он попросил одного из рабов проводить его к его господину, и раб впустил его в залу собраний, где молодой ювелир нашел Бен-Бекара лежащим на подушках и совершенно бледного. Он пожелал ему мира, и Бен-Бекар ответил на его приветствие.
Тогда Амин сказал ему:
— О господин мой, хотя мои глаза еще не имели радости знать тебя до сегодняшнего дня, я пришел попросить у тебя извинения за то, что я так долго медлил справиться о твоем здоровье. Кроме того, я пришел сообщить тебе нечто, что, по всей вероятности, будет для тебя неприятно, но равным образом я приношу с собой и лекарство, которое поможет тебе при этом!
И Бен-Бекар, дрожа от волнения, спросил у него:
— Ради Аллаха! Какая могла еще случиться неприятность?
И молодой ювелир сказал ему:
— Знай, о господин мой, что я всегда пользовался доверием твоего друга Абальгассана и что он ничего не скрывал от меня. И вот уже три дня, как Абальгассан, который навещал меня каждый вечер, исчез; и так как мне известно, по его признанию, что ты тоже его друг, я пришел спросить у тебя, не знаешь ли ты, где он и почему он исчез, не сказав ни слова своим друзьям.
При этих словах бедный Бен-Бекар чрезвычайно побледнел, и ему сделалось так худо, что он едва не лишился чувств. Наконец он нашел силы произнести:
— Для меня это тоже совершенная новость. И я действительно не знал, чему приписать отсутствие Бен-Тагера в течение этих трех дней. Но если я пошлю одного из моих рабов спросить об этом, то, быть может, мы узнаем, в чем дело.
И он сказал одному из рабов:
— Ступай скорее в дом Абальгассана бен-Тагера и спроси, тут ли он или уехал. Если тебе ответят, что он уехал, не позабудь спросить, в какую сторону он направился.
И тотчас же раб вышел, чтобы пойти узнать новости, и через некоторое время вернулся и сказал своему господину:
— Соседи Абальгассана сказали мне, что Абальгассан уехал в Басру. Но вместе с тем я нашел молодую девушку, которая тоже справлялась об Абальгассане и которая спросила меня: «Ты, без сомнения, из числа людей князя Бен-Бекара?» Когда же я ответил утвердительно, она прибавила, что должна кое-что сообщить тебе, и сопровождала меня до самого дома.
И Бен-Бекар ответил:
— Введи ее сейчас же сюда!
И вот через некоторое время молодая девушка вошла, и Бен-Бекар узнал наперсницу Шамс ан-Нахар. Она приблизилась и после обычных приветствий сказала ему на ухо несколько слов, которые то озаряли, то омрачали его лицо.
Тогда молодой ювелир нашел уместным вставить свое слово и сказал:
— О господин мой, и ты, о юная девушка, знайте, что Абальгассан перед отъездом открыл мне все, что он знал сам, и выразил мне весь свой ужас, который он испытывал при мысли, что ваши отношения могут дойти до сведения халифа. Но я, у которого нет ни жены, ни детей, ни семьи, я от всей души готов заменить его перед вами, потому что я глубоко тронут всеми подробностями, которые передавал мне Бен-Тагер относительно вашей несчастной любви. Если вы только не желаете отказаться от моих услуг, клянусь вам именем нашего святого пророка (молитва и мир над ним!), я буду так же верен, как мой друг Бен-Тагер, но только более тверд и постоянен.
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила приближение утра и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
И даже в случае если мое предложение не нравится вам, не подумайте, что у меня не будет достаточно благородства сохранить тайну, которая вверена мне. В противном же случае, если слова мои могли убедить вас двоих, нет жертвы, которой я не принес бы, только чтобы угодить вам; потому что я готов воспользоваться всеми средствами, которые находятся в моем распоряжении, чтобы удовлетворить все ваши желания, и даже готов сделать свой дом местом твоих свиданий с прекрасной Шамс ан-Нахар, о господин мой.
Когда молодой ювелир сказал это, князь Али почувствовал в себе такой прилив радости, что у него явились силы, и душа его оживилась, и он приподнялся на своем сиденье и обнял ювелира Амина и сказал ему:
— Сам Аллах послал тебя, о Амин! И я вполне доверяю тебе и жду своего спасения только из рук твоих!