Между тем, в то время как он размышлял таким образом, он увидел, что к дереву, на котором он сидел, медленно подплывала, слегка высовываясь из воды, черепаха. Черепаха подняла голову и, заметив его на дереве, тотчас пожелала ему мира и сказала:
— Как могло случиться, о рыболов, что ты покинул тот береговой откос, где я обыкновенно встречала тебя?
И он ответил:
И я, о добрая черепаха, видя, что воздушные волки готовы завладеть моим откосом, предпочел, чтобы не видеть их неприятных лиц, покинуть всё и удалиться до той поры, пока Аллаху не будет угодно сжалиться над моей бедственной судьбой.
Когда черепаха выслушала эти слова, она сказала самцу птицы-рыболова:
— Если так, то я в твоем распоряжении и готова служить тебе со всей преданностью и быть тебе товарищем в твоем одиночестве и среди лишений, ибо я знаю, как несчастен иностранец вдали от своего отечества и от своих соотечественников и как сладко ему найти среди незнакомцев теплоту привязанности и участие. И вот я, зная тебя лишь по виду, буду тебе внимательной и преданной подругой.
Тогда рыболов воскликнул:
— О черепаха, полная сердечности, о ты, жесткая снаружи, но мягкая в душе! Я чувствую, что сейчас заплачу от умиления перед великодушием твоего предложения! Как я благодарен тебе! И как ты глубоко права в том, что ты говоришь о гостеприимстве, которое нужно оказывать иностранцам, и о дружбе, которую нужно предлагать людям в несчастье, если только они не лишены занимательности! Ибо что такое была бы, в самом деле, наша жизнь, если бы не было друзей, и дружеских бесед, и песен, и смеха с друзьями?! Мудр тот, кто умеет находить друзей, подходящих ему по натуре, ибо нельзя считать друзьями существ, которых бываешь вынужден посещать вследствие занятий, как я посещал птиц-рыболовов одинаковой со мной породы, которые соперничали со мной и завидовали моим уловам и моим находкам. Как должны они теперь радоваться моему удалению, эти мелочные и тупые товарищи, которые умеют говорить лишь о своих уловах и беседуют только о своих мелких делишках, но никогда не думают о том, чтобы вознестись мыслью к Подателю всех благ! И клювы их всегда наклонены к земле. И если у них есть крылья, то не для того, чтобы пользоваться ими, ведь большинство из них не могли бы летать, если б даже захотели, — они могут только нырять и долго остаются на дне.
При этих словах черепаха, которая слушала его в молчании, воскликнула:
— О рыболов, спустись сюда, чтобы я могла поцеловать тебя!
И рыболов спустился с дерева, и черепаха поцеловала его между глаз и сказала ему:
— Действительно, о брат мой, ты не создан, чтобы жить в обществе птиц твоей породы, которые совершенно лишены утонченности и не проявляют никакого изящества в манерах. Останься же со мной, и жизнь будет для нас легка на этом клочке земли, затерянном среди течений, под сенью этого дерева, при плеске волн!
Но рыболов сказал ей:
— Ах, благодарю тебя, о черепаха, сестра моя! Ну а мои дети? А супруга моя?
Она ответила:
— Аллах велик и милосерден. Он поможет нам перенести их сюда. И мы, свободные от забот, проведем здесь еще много спокойных дней.
При этих словах рыболов сказал:
— О черепаха, возблагодарим вместе Всеблагого, Который дозволил наше соединение!
И оба воскликнули:
На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что наступает утро, и с обычною скромностью умолкла.
Тогда царь Шахрияр сказал ей:
— О Шахерезада, твои слова только утверждают меня в возвращении к менее мрачным мыслям. И потому мне хотелось бы спросить тебя: не знаешь ли ты каких-нибудь историй о волках, например, или других столь же диких животных?