— Садись рядом со мною, сын мой!
И когда я сел, он спросил меня:
— Откуда пришел ты в эту землю, на которую не ступала нога ни одного потомка Адама? И куда думаешь ты направить путь свой?
Вместо ответа я разразился рыданиями и едва не задохнулся от слез.
Тогда старик сказал мне:
— Перестань так плакать, дитя мое, не то ты сокрушишь сердце мое. Мужайся и укрепи сперва тело свое едой и питьем.
И он повел меня в большую залу, куда принес мне есть и пить.
И когда он увидал, что я в лучшем расположении духа, он попросил меня рассказать ему мою историю, и я удовлетворил его просьбу и, в свою очередь, попросил его сказать мне, кто он и кому принадлежит этот дворец. И он ответил:
— Знай, сын мой, что этот дворец в былые времена был построен нашим повелителем Сулейманом, и я от него поставлен здесь начальником птиц. Ежегодно все земные птицы прилетают сюда для оказания мне почестей. Если ты желаешь возвратиться в свою землю, я поручу тебя им в первый же раз, как они явятся сюда для получения приказания, и они перенесут тебя в твою землю. Но чтобы приятно провести время до их появления, ты можешь ходить всюду в этом дворце, и ты можешь входить во все залы, за исключением одной; зала эта открывается золотым ключом, и он находится среди всех этих ключей, которые я тебе даю.
И старик — начальник птиц — передал мне ключи и предоставил мне действовать на свободе.
Сперва я обошел залы, выходившие на большой дворцовый двор, потом я проник и в другие комнаты, которые все были разделены на части, чтобы служить клетками для птиц, и таким образом я дошел до двери, которая отпиралась золотым ключом…
В этот момент своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
Но когда наступила
она сказала:
Когда я обошел залы, выходившие на большой двор, я проник и в другие комнаты, которые все были разделены на части, чтобы служить клетками для птиц, и таким образом я дошел до двери, которая отпиралась золотым ключом, и я стоял долго и смотрел на нее, не смея даже притронуться к ней рукою вследствие запрещения старика; но я уже не мог противиться любопытству, наполнявшему мою душу; я вложил золотой ключ в замок и проник, весь охваченный страхом, в запретное место.
И вот вместо зрелища, полного ужаса, я увидал сперва залу, у которой пол был выложен разноцветными драгоценными камнями, и посреди нее — серебряный бассейн, окруженный золотыми птицами; из их клювов струилась вода с таким дивным шумом, что мне казалось, я слышу, как голос каждой из них мелодично отражается от серебряных краев бассейна. Вокруг бассейна были разбросаны в чарующем разнообразии клумбы с нежно-пахучими цветами, и окрашивание этих цветов было в гармоничном сочетании с окраской плодов, в изобилии наполнявших деревья, которые, в свою очередь, доставляли прохладную тень на воду. Песок, попираемый мною, был из изумруда и алмаза, и он расстилался до подножия трона, который возвышался против этого чудесного бассейна. Этот трон был сделан из одного рубина, грани которого отбрасывали в сад свои красные холодные лучи, а они, в свою очередь, заставляли воду отсвечивать драгоценными камнями. И я остановился в восхищении перед этими простыми явлениями, рожденными от чистого сочетания элементов; потом я уселся на рубиновый трон, над которым возвышался красный шелковый балдахин, и там я закрыл на мгновение глаза, чтобы это свежее видение лучше проникло в мою очарованную душу.
Когда я снова открыл глаза, я увидел, что к бассейну приближаются, взмахивая своими белыми крыльями, три красивые белые голубки и собираются искупаться. И они грациозно прыгнули на широкий борт серебряного бассейна, и после нежных объятий и тысячи очаровательных ласк они отбросили далеко от себя свой девственный наряд из перьев и — о мои очарованные глаза! — явились в белой, как жасмин, наготе под видом трех молодых девушек, прекрасных, как три луны. И тотчас же они погрузились в бассейн, чтобы предаться тысячам игр и тысячам шалостей; они то исчезали, то появлялись среди больших блестящих струй, чтобы снова исчезнуть среди раскатистого смеха, между тем как волосы их походили на летающее по воде пламя.
При этом зрелище, о брат Белукия, я почувствовал, что мой разум плывет в моем мозгу и пробует испариться. Я не в состоянии был обуздывать больше свое волнение, и я побежал, влюбленный до безумия, к бассейну и вскричал: