— О царица Ямлика, я лишь бедный дровосек, а ты предлагаешь мне здесь жизнь, полную наслаждений; знай же, что у меня в доме остались мать и жена. И я не могу, клянусь Аллахом, заставлять их дольше ждать, и я не хочу, чтобы они пришли в отчаяние вследствие моего отсутствия. Итак, позволь мне возвратиться к ним, чтобы они не умерли с горя. Но знай, что я буду сожалеть всю свою жизнь, что не мог выслушать других историй, которыми ты хотела усладить мое пребывание в твоем царстве.
При этих словах царица Ямлика поняла, что причина отъезда Хассиба была вполне извинительна, и сказала ему:
— Я позволю тебе, о Хассиб, вернуться к твоей матери и к твоей жене, хотя мне очень тяжело расставаться с таким внимательным, как ты, слушателем. Только я требую от тебя одной клятвы, без которой мне невозможно будет отпустить тебя. Ты должен мне обещать, что никогда во всю свою жизнь не пойдешь в хаммам, иначе тебя ждет погибель. Я не могу теперь сказать тебе ничего более.
Молодого Хассиба крайне удивила эта просьба, но он не хотел прекословить царице Ямлике и дал ей требуемую клятву. Он обещал ей никогда не мыться в хаммаме во всю свою жизнь. Тогда царица Ямлика после прощаний дала ему в провожатые одну из своих змеевидных женщин, и та привела его к выходу из царства, который был скрыт в одном развалившемся доме; дом этот находился как раз на противоположной стороне от того места, где была медовая яма, через которую Хассиб проник в подземное царство.
Солнце алело на горизонте, когда Хассиб пришел на свою улицу и постучался у дверей дома своего. И мать его отворила ему дверь и, узнав его, испустила громкий крик и упала в его объятия, плача от радости.
И его жена, в свою очередь, слыша крик и рыдания матери, прибежала к двери, точно так же узнала его и почтительно поклонилась, целуя его руки. После этого они вошли в дом и на свободе предались самым живым проявлениям радости.
Когда они немного успокоились, Хассиб спросил их о дровосеках, своих старых товарищах, оставивших его в медовой яме. Его мать рассказала ему, как они пришли уведомить ее, что он истерзан волком, как они сделались богатыми купцами и владельцами богатых земель и прекрасных лавок и как они заметили, что мир перед ними расширяется все больше и больше с каждым днем.
Тогда Хассиб подумал с минуту и сказал матери своей:
— Завтра ты пойдешь к ним, ты соберешь их и возвестишь о моем возвращении, затем ты скажешь им, что я желаю повидаться с ними.
И вот на следующий день мать Хассиба не преминула сделать это; и как только дровосеки узнали новость, они переменились в лице и обещали повиноваться. Потом они стали совещаться между собою и решили устроить дело как можно лучше. Они начали с того, что подарили матери Хассиба прекрасные шелковые ткани и другие великолепные материи и проводили ее до дома, предварительно согласившись между собой, что каждый из них даст Хассибу половину принадлежащих ему богатств, а также невольников и земли. Представ перед Хассибом, они поклонились и, поцеловав его руки, предложили ему все это, и просили его принять это от них и забыть об их несправедливом обращении с ним. И Хассиб не захотел помнить зла, принял их дары и сказал им:
— Что прошло, то прошло; и никакая предосторожность не может помешать тому, что должно случиться.
Тогда они простились с ним, уверяя его в своей преданности; а Хассиб сделался с этого дня богатым человеком; и он поселился на базаре, и стал купцом, и открыл лавку, которая была самой прекрасной из всех лавок.
Однажды, когда он, по своему обыкновению, шел в свою лавку, проходил он мимо хаммама, построенного при входе на базар. И вот владелец хаммама вышел подышать свежим воздухом как раз в это время и стал перед своей дверью, и, узнав Хассиба, он поклонился ему и сказал:
— Окажи мне честь и войди в мое заведение; я ни разу не видел тебя в качестве моего посетителя. Сегодня же я хочу принять тебя единственно для своего собственного удовольствия, и массажисты будут тереть тебя новой волосяной перчаткой и намылят тебя волокнами люффы[79], которых никто еще не употреблял.
Но Хассиб, помнивший свое обещание, ответил:
— Нет, клянусь Аллахом, я не могу принять твоего предложения, о шейх, потому что я дал клятву никогда не входить в хаммам!
На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
Но когда настала
79
Люффа — род травянистых лиан семейства тыквенных. Зрелые плоды некоторых видов используются для изготовления мочалок.