Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Затем до него донесся запах блюд, которые, вероятно, были превосходны; в этом запахе сливались ароматы всевозможных яств и напитков высшего качества. Тогда он невольно вздохнул и, обратив взоры свои к небу, сказал:

— Слава Тебе, Создатель, Раздаватель благ! Ты раздаешь дары Свои, кому хочешь, и без счета! О Бог мой! Если я шлю к Тебе вопль мой, то не для того, чтобы требовать у Тебя отчета в Твоих деяниях, не для того, чтобы вопрошать о Твоей воле и правде, потому что сознание не должно спрашивать Всемогущего Господина своего. Но я только утверждаю: слава Тебе! Ты делаешь человека богатым или нищим, Ты возвышаешь или низводить его по желанию Своему, и это всегда бывает справедливо, даже если мы и не понимаем этого. Вот, например, хозяин этого дома… Он счастлив до последних пределов блаженства. Он вдыхает этот дивный аромат сочных блюд и высокого качества вин. Он счастлив, доволен и в хорошем расположении духа, между тем как другие, например я, находятся на краю утомления и нищеты.

Потом носильщик, подперев щеку рукою, запел во весь голос такие стихи:

Случалось так, что путник бесприютный
Внезапно просыпался в стенах дворца,
Его судьбой построенного за ночь.
Но — увы! — лишь более несчастным
Я просыпаюсь с каждым новым днем.
С каждою минутой мой гнет растет,
Под ним все ниже пригибаюсь я,
Пока другие жизнь свою проводят
Средь вечных благ, ниспосланных судьбой!
Кому судьба на плечи возложила
Подобный гнет, как тот, что я несу?
А между тем все те, кому так щедро
Судьба дарит и почесть, и богатство,
Достойны их не более меня.
Они во всем подобны мне — и что же?
Меж нами так же разница громадна,
Как между едким уксусом прогорклым
И благородным пенистым вином!
И если я доныне, о Создатель,
Твоих щедрот ни разу не видал
(О, не подумай, что Тебя виню я!
Ты вечно добр, велик и справедлив!),
Все ж верю я, что Ты судил премудро!

Когда Синдбад-носильщик перестал петь, он встал и хотел было снова поставить ношу себе на голову и продолжить путь свой, как вдруг из дверей дворца вышел и подошел к нему маленький невольник с милым личиком, тоненький, стройный и богато одетый. Он взял его за руку и сказал:

— Войди, господин мой желает видеть тебя.

Оробевший носильщик попытался найти какой-нибудь предлог, чтобы отказаться и не последовать за юным невольником, но ничего не мог придумать. Он сложил ношу свою в прихожей у привратника и вместе с мальчиком вошел в дом.

И он увидел роскошное помещение, много людей важного и почтенного вида и в центре дома — большую залу, в которую его и ввели.

Здесь заметил он многочисленное собрание, состоявшее из людей почтенных, и много гостей. Заметил он также, что здесь много благоухающих цветов; всякого рода сухое варенье, лакомства, миндальное тесто, дивные плоды; великое множество подносов с жареными яствами; роскошные блюда и подносы, нагруженные напитками из виноградного сока. Заметил он также музыкальные инструменты, которые держали на коленях прекрасные невольницы, сидевшие чинно в ряд, каждая сообразно со своим званием. Посреди залы носильщик увидел между прочими гостями человека с внушавшей уважение внешностью: бороду его убелили годы, черты лица были красивы и приятны, и выражались в них степенность, доброта, благородство и величие.

При виде всего этого носильщик Синдбад…

Но на этом месте своего рассказа Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила