И отправился к дворцу Джудар с матерью и братьями, они осмотрели его и нашли его несравненным, так прекрасна была его архитектура и внутреннее убранство. Джудар восхищался величественным фасадом и изумлялся тому, что все это ему ничего не стоило. И, обратившись к матери, сказал он ей:
— Хочешь жить в этом дворце?
Она же ответила:
— Очень хочу!
И стала она молиться, призывая на его голову благословение Аллаха.
Тогда Джудар снова потер перстень и сказал тотчас же явившемуся духу:
— Приказываю тебе привести сейчас же сорок прекрасных белых невольниц, сорок стройных негритянок, сорок юношей и сорок взрослых негров!
Дух ответил:
— Все это будет твоим!
И улетел он с сорока товарищами своими в страны Индии, Синда и Персии; и каждый из них похищал красивейших девушек и красивейших юношей. И собрали они таким образом по сорок девушек и по сорок юношей. Потом выбрали сорок прекрасных негритянок и сорок красивых негров и доставили их всех во дворец Джудара. И Гром велел им всем пройти поодиночке перед Джударом, и тому понравились они все, и сказал он:
— Теперь нужно каждому и каждой дать платье, лучшее из всех, какие только бывают…
На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Нужно каждому и каждой дать платье, лучшее из всех, какие только бывают на свете.
Дух ответил:
— Вот!
Джудар сказал:
— Нужно еще принести одежду для моей матери и для меня!
И дух тут же принес все и сам одел белых и черных молодых
невольниц и сказал им:
— Идите теперь и поцелуйте руку вашей госпожи, матери вашего господина! И хорошенько исполняйте ее приказания и следите за ней, о вы, белые и черные!
Затем дух одел юношей и негров и послал их целовать руку у Джудара. Потом с особенным старанием одел он Салема и Салима.
А когда все были одеты, Джудар уподобился поистине царю, а братья его — визирям. Так как дворец был очень обширен, Джудар поместил брата своего Салема, слуг и жен его в одной части здания, а другую отдал брату своему Салиму со слугами и женами. Сам же с матерью поместился в главном корпусе дворца. И каждый имел роскошное помещение, достойное султана.
Вот и все, что случилось с ними.
А с царем было вот что. Когда старший казначей его пришел утром, чтобы взять из шкафа, где хранились сокровища, некоторые предметы, понадобившиеся царю, он отпер шкаф и не нашел там ровно ничего. И именно об этом шкафе можно было сказать словами поэта:
Когда увидел это казначей, он громко вскрикнул и упал без чувств. А когда пришел в себя, то, подняв руки к небу, бросился из казначейства во дворец и сказал царю Шамс аль-Дауле:
— О эмир правоверных, я пришел сказать тебе, что в нынешнюю ночь кто-то похитил все сокровища, хранившиеся в казначейском шкафу.
А царь сказал ему:
— О негодяй! Что сделал ты с сокровищами моего казначейства?
Тот же ответил:
— Клянусь Аллахом, я ничего не сделал с ними! Я не знаю, что сталось с ними, и не знаю, каким образом обокрали казну! Еще вчера вечером я, по своему обыкновению, проверял его, и все было в порядке; а сегодня утром нашел его совершенно пустым! Однако двери не были взломаны, и я нашел их целыми и невредимыми, замки — нетронутыми и замкнутыми! Это значит, что не вор обокрал шкаф нашего казначейства!
Царь спросил:
— А мешки также исчезли?
И казначей ответил:
— Да!
Услышав это, царь едва не лишился рассудка; он вскочил и закричал своему казначею:
— Ступай вперед!
И пошел казначей в казначейство, а царь шел за ним и, придя туда, увидел, что действительно все унесено, а двери и замки нетронуты. Царь остолбенел, почувствовал себя уничтоженным и сказал:
— Обокрали казну мою и не побоялись ни могущества моего, ни гнева!
И пришел он в сильную ярость и поспешил тотчас же собрать Совет; и эмиры и вельможи пришли в Совет, и каждый с ужасом спрашивал себя, не он ли причина царского гнева? Но царь сказал:
— О вы все, знайте, что в эту ночь была ограблена моя казна; и я не знаю, кто совершил это, оскорбив меня таким оскорблением, не боясь моего гнева!