Шейх обратился к Гассану и сказал ему:
— Садись, сын мой, садись на спину к этому ифриту. Он перенесет тебя в область облаков, а оттуда опустит тебя на Землю Белой Камфоры. И здесь, о Гассан, ифрит оставит тебя, потому что он не может идти дальше. Тебе придется идти одному по Земле Белой Камфоры. А когда выйдешь из этого края, то перед тобою будут острова Вак-Вак. Там Аллах позаботится о тебе.
Тогда Гассан снова поцеловал руки шейха Отец Перьев, простился с другими мудрецами, поблагодарил их за их доброту, сел на плечи Дахнаша и поднялся с ним в воздух. Ифрит отнес его в область облаков, оттуда спустился на Землю Белой Камфоры, оставил его тут и исчез.
Таким образом, о Гассан, о уроженец Басры, ты, которым восхищались некогда на базарах родного города, ты, чаровавший все сердца и поражавший красотою своею всех, кто смотрел на тебя, ты, живший так долго и счастливо среди принцесс и возбудивший в сердцах их столько нежности и столько жалости, ты, побуждаемый любовью к Сиянию, теперь достигаешь на крыльях ифрита Земли Белой Камфоры, где придется тебе испытать то, чего никто не испытывал до тебя и никто не испытает после тебя!
Когда ифрит опустился с ним на эту землю, Гассан пошел, глядя прямо перед собою, по блестящей и ароматной поверхности. И шел он долго и наконец различил вдали что-то похожее на палатку. И направился он туда и наконец подошел к этой палатке. Но так как он шел в то время по очень густой траве, то и не заметил, как наткнулся на что-то скрытое в ней; он посмотрел и увидел, что это было что-то белое, похожее на кусок серебра, и такое большое, как одна из колонн города Ирама[48].
На самом деле это был великан, а то, что показалось Гассану палаткой, было не чем иным, как его ухом, которое и защищало его, наподобие палатки, от солнца. И пробужденный таким образом ото сна великан поднялся с ревом, впал в гнев и набрал в себя воздух так, что в животе у него забурчало, и выпустил он из зада своего ветры с такой силой, что Гассана сначала бросило лицом вниз, на землю, а потом подняло в воздух вверх тормашками. И прежде нежели он успел снова упасть на землю, великан подхватил его за шею в том месте, где кожа всего нежнее, и держал его на весу, как сокол держит в когтях воробья. И собрался уже великан покрутить его в руке и приплюснуть затем на земле, искрошив ему кости…
Когда Гассан понял, что его ожидает, он стал отбиваться изо всех сил и закричал:
— Ах, кто спасет меня? Ах, кто избавит меня? О великан, сжалься надо мною!
Услышав эти крики Гассана, великан сказал себе: «О Аллах! А недурно поет эта птичка! Мне нравится ее щебетанье! Отнесу-ка я ее нашему царю».
И, осторожно держа его за ногу, чтобы не помять, он вошел в густой бор, где посреди лужайки сидел на скале царь великанов Земли Белой Камфоры. Вокруг него стояла стража из пятидесяти великанов ростом в пятьдесят локтей.
Тот, который держал Гассана, подошел к царю и сказал ему:
— О царь наш, вот птичка, которую я поймал за лапку и принес тебе, потому что у нее красивый голосок. Она приятно щебечет.
И, слегка ударив Гассана по носу, он сказал ему:
— Спой-ка что-нибудь царю!
Гассан, не понимая языка, на котором говорил великан, подумал, что настал его последний час и стал отбиваться, крича:
— Ах, кто меня спасет? Ах, кто избавит меня?
Царь же, услышав его голос, затрясся от радости и сказал великану:
— О Аллах! Она прелестна! Ее надо сейчас же отнести моей дочери, она восхитится ею! — И прибавил он, повернувшись к великану: — Да скорей посади ее в клетку и повесь ее в комнате дочери моей, возле ее кровати, чтобы птичка развлекала ее своим пением и щебетаньем!
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
И скорей посади ее в клетку да повесь ее в комнате дочери моей, около ее кровати, чтобы птичка развлекала ее своим пением и щебетаньем!
Тогда великан поспешил посадить Гассана в клетку и поставил ему туда две большие чашки: одну для пищи, другую для воды. И просунул ему в клетку две жердочки, чтобы он мог петь и прыгать вволю; и отнес он клетку в комнату царской дочери и повесил птичку у изголовья ее кровати.
Когда царская дочь увидала Гассана, она восхитилась лицом его и красивыми формами его и стала ласкать его и всячески баловать. И чтобы приручить, говорила нежным голосом, хотя Гассан не понимал ничего из ее речи.
Но так как он видел, что она не желает ему зла, то пытался внушить ей жалость к своей участи, плакал и стенал. А царевна каждый раз принимала его стоны и вздохи за стройное пение, и нравилось оно ей чрезвычайно. И в конце концов почувствовала она к нему необыкновенное влечение; и не могла расставаться с ним ни днем ни ночью.
48
Ирам-зат-аль-Имад (Ирам Многоколонный, или Ирам Столпов) — древнее сооружение или город, упоминаемый в Коране и многих доисламских источниках. Его радужные башни, построенные из металла и драгоценных камней, по преданию, были воздвигнуты во времена правления адитского царя Шаддада. По преданию, Ирам был разрушен по воле Аллаха — «ветром шумящим», бушевавшим семь ночей и восемь дней, был стерт с лица земли город Ирам, и пески поглотили земли его народа.