— Иншаллах! Да будут благоприятны известия, приносимые мне тобою! А если у тебя есть просьба ко мне или желаешь просить какой-нибудь милости, то говори! Я слушаю тебя со вниманием.
На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что приближается утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она продолжила:
Пусть будут благоприятны известия, приносимые мне тобою! Иншаллах! Если у тебя есть просьба ко мне или желаешь просить какой-нибудь милости, то говори! Я слушаю тебя со вниманием.
И старая Мать Копий отвечала:
— О царица времен, о дочь моя, я пришла к тебе, чтобы сообщить о необыкновенном происшествии, которое, надеюсь, послужит тебе развлечением и забавой. Знай, что я нашла на берегу одного из семи островов Вак-Вак молодого человека дивной красоты, он горько плакал. Когда же я спросила его, кто он такой, он ответил, что судьба забросила его на наши берега в то время, как он искал свою супругу. А когда я спросила, кто его супруга, он дал описание, сильно взволновавшее меня по поводу тебя и царевен, сестер твоих.
И должна я также сказать тебе, о царица моя, что никогда у джиннов, ни у ифритов, ни у маридов, не видала я юноши такой красоты.
Услышав такие слова старухи, царевна Нур аль-Гуда страстно разгневалась и закричала старой амазонке:
— О проклятая старуха, о гнусная дочь несчастья, как смела ты привести самца в среду наших девственниц, в наши владения?! О бесстыдное племя, кто даст мне глоток твоей крови или кусок мяса твоего?!
И старая воительница задрожала, как тростник во время бури, и упала на колени перед царевной, которая закричала ей:
— Разве не боишься ты наказания, которое навлечет на тебя моя месть и гнев мой?! Клянусь головою отца моего, великого царя джиннов! Не знаю, что удерживает меня и почему я сейчас же не приказала разрезать тебя на куски, чтобы это послужило примером на будущее для всех тех гнусных проводников, которые вздумали бы приводить путешественников на наши острова?! — Потом она прибавила: — Но прежде всего ступай и приведи поскорее ко мне дерзкого сына Адама, осмелившегося переступить нашу границу!
Старуха поднялась, не различая от страха правой руки от левой, и пошла за Гассаном. И думала она про себя: «Этой страшной бедой, насылаемой на меня Аллахом чрез посредство царевны, я всецело обязана этому молодому Гассану! Зачем я не заставила его покинуть наш остров и повернуть к нам спину во всю ширину ее?!»
И пришла она с такими мыслями к месту, где ждал ее Гассан, и, как только завидела его, сказала ему:
— Вставай, о тот, чей конец уже близок! И иди к царице, она хочет говорить с тобой!
И пошел Гассан за старухой, говоря:
— Йа ас-Салам![53] В какую бездну буду я ввергнут!
И пришел он таким образом во дворец стал между рук царевны. Она приняла его, сидя на троне, с лицом, совершенно закрытым покрывалом. При таких затруднительных обстоятельствах Гассан нашел, что лучше всего поцеловать землю перед троном и после «салам» обратиться с к царевне. Тогда она обернулась к старухе и сделала знак, означавший: «Спрашивай его!»
И сказала старуха Гассану:
— Наша могущественная царица отвечает на твой «салам» и спрашивает тебя, как твое имя, из какого ты края, как имя твоей супруги и как зовут твоих детей?
И Гассан милостью судьбы отвечал, обращаясь к царевне:
— Царица мира, государыня времен, о единственная в ряду времен и годов, смиренное имя мое — Гассан, преследуемый злоключениями, а родом я из Басры, что в Ираке. Что же касается моей супруги, то ее имя мне неизвестно. Детей же моих зовут Нассер и Мансур.
Царица чрез посредство старухи спросила его:
— А почему покинула тебя супруга твоя?
Он отвечал:
— Клянусь Аллахом, я этого не знаю! Но, вероятно, против своего желания!
Та спросила:
— А откуда она убежала? И каким образом?
Он отвечал:
— Она бежала из Багдада, из самого дворца халифа Гаруна аль-Рашида, эмира правоверных. Для побега она только надела свой плащ из перьев и поднялась в воздух.
Та спросила:
— А ничего не сказала она, улетая?
Он ответил:
— Она сказала матери моей: «Если сын твой, терзаемый горестью разлуки, захочет когда-нибудь встретиться со мной, ему стоит только прибыть на острова Вак-Вак. А теперь прощай, о мать Гассана! Меня огорчает мой отъезд, и мне очень грустно, потому что дни разлуки растерзают его сердце и омрачат вашу жизнь. Но, увы, я ничего не могу сделать. Я чувствую, как воздух опьяняет меня, и мне нужно улететь в пространство». Так сказала супруга моя. И она улетела. И с той поры свет почернел в глазах моих, а в груди моей поселилось отчаянье.