Как только кортеж показался на улице, толпа, еще более громадная, нежели та, которая сбегалась навстречу первому кортежу, собралась со всех сторон; и на базарах, и в окнах, и на крышах домов столпились любопытные. И по приказанию Аладдина все сорок восемь невольников брали золото из мешков и бросали его горстями то направо, то налево народу, теснившемуся вдоль дороги. И по всему городу раздавались приветственные клики и по причине щедрости великолепного всадника, и по причине его красоты и роскошно одетых рабов. И в самом деле, было на что посмотреть, так как Аладдин на коне представлял собою дивное зрелище, а лицо его благодаря волшебным свойствам лампы сделалось еще прекраснее; держал же он себя по-царски, и бриллиантовая брошь качалась на его тюрбане. И так, сопровождаемый кликами народа и всеобщим восторгом, Аладдин прибыл во дворец, куда уже долетела весть о его приближении и где все уже было готово для почетного приема, подобающего жениху царевны Бадрульбудур.
Султан же ждал его наверху парадной лестницы, выходившей на второй двор. И как только Аладдин при помощи державшего у него стремя самого великого визиря ступил на землю, султан спустился в его честь на две ступени. Аладдин же поднялся к нему и хотел было распростереться между рук его, но султан не допустил и, восхищенный его осанкой, и красотой, и роскошью его одеяния, обнял его как родного сына. И в ту же минуту раздались приветственные клики эмиров, визирей, стражи и раздались звуки труб, кларнетов, гобоев и барабанов. И, обняв Аладдина, султан повел его в большую приемную залу, посадил рядом с собою на трон, еще раз обнял и сказал:
— Клянусь Аллахом, о сын мой Аладдин, весьма сожалею о том, что судьба не привела меня встретиться с тобой раньше и что я откладывал на трехмесячный срок твое бракосочетание с дочерью моею Бадрульбудур, рабой твоей!
Аладдин же ответил с такою чарующею находчивостью, что расположение к нему со стороны султана еще более усилилось.
И сказал ему султан:
— Без сомнения, Аладдин, какой царь не пожелал бы тебя в супруги своей дочери!
И принялся он дружелюбно беседовать с ним и задавать ему вопросы, восхищаясь его умными ответами и тонкостью речей его. И велел он приготовить роскошный стол в самой тронной зале и сел за него один с Аладдином, приказав великому визирю, нос которого становился все длиннее и длиннее, эмирам и другим сановникам прислуживать им.
После обеда султан, не желавший откладывать исполнения данного им слова, призвал кади и свидетелей и велел немедленно написать брачный договор Аладдина и царевны Бадрульбудур. И кади в присутствии свидетелей поспешил исполнить приказание и написать договор согласно предписаниям Корана и Сунны. А когда это было закончено, султан поцеловал Аладдина и сказал ему:
— О сын мой, желаешь ли в нынешнюю же ночь вступить в спальню супруги своей?
Аладдин же ответил:
— О царь времен, без сомнения! Если бы я повиновался великой любви, которую испытываю к супруге моей, я сегодня же вечером проник бы в брачную комнату для довершения союза. Но я желаю, чтобы это совершилось во дворце, достойном царевны и принадлежащем ей самой. Поэтому позволь мне отложить довершение моего счастья до тех пор, пока велю построить дворец, ей предназначаемый. Прошу тебя уступить мне обширную площадь, находящуюся против твоего дворца, чтобы супруга моя не жила слишком далеко от отца своего и чтобы я сам мог всегда быть около тебя и служить тебе. Я же, со своей стороны, берусь велеть построить этот дворец в самый короткий срок.
Султан ответил:
— Ах, сын мой, тебе нечего и спрашивать позволения. Бери против моего дворца какой хочешь участок. Но прошу тебя как можно скорее выстроить свой дворец; дело в том, что я желал бы перед смертью полюбоваться на потомство свое.
Аладдин же улыбнулся и сказал:
— Да успокоит султан ум свой! Дворец будет построен так быстро, как только можно пожелать.
И простился он с султаном, который нежно обнял его, и возвратился домой в сопровождении того же кортежа и среди приветственных кликов народа и пожеланий счастья и благоденствия.
Как только возвратился он домой, сейчас же сообщил матери обо всем происшедшем и поспешил удалиться в свою комнату. И взял он волшебную лампу и потер ее, как обыкновенно.
Но в эту минуту Шахерезада увидала, что наступает утро, и скромно прервала свой рассказ.