С тех пор как волшебник похитил дочь султана вместе с ее дворцом, она пребывала в глубокой горести от разлуки с отцом и супругом и от постоянных покушений на нее со стороны проклятого магрибинца, которому, однако, не уступала, и привыкла вставать с постели с первыми лучами зари, а ночью плакала и не могла уснуть, предаваясь своим печальным мыслям. И не спала она, не ела и не пила. В этот же вечер волею судьбы к ней вошла служанка, чтобы попытаться развлечь ее. И открыла она одно из окон хрустальной залы и, выглянув в это окно, сказала:
— О госпожа моя, посмотри, как хороши деревья сегодня вечером и какой прелестный воздух! — Потом она вдруг громко вскрикнула: — Йа ситти, йа ситти![45] Вот Аладдин, господин наш! Вот Аладдин, господин наш! Он стоит под окнами дворца!
На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Йа ситти, йа ситти! Вот Аладдин, господин наш! Вот Аладдин, господин наш! Он стоит под окнами дворца!
При этих словах служанки Бадрульбудур бросилась к окну и увидела Аладдина, а он увидел ее. И сердца их едва не улетели от радости. Бадрульбудур заговорила первая и крикнула Аладдину:
— О милый мой, приходи скорей! Приходи скорей! Служанка моя сейчас отворит тебе потайную дверь! Ты можешь подняться сюда, ничего не опасаясь. Проклятый волшебник теперь в отсутствии!
И когда служанка отворила ему потайную дверь, Аладдин поднялся в комнату супруги своей и принял ее в свои объятия. И обнимались они, пьянея от радости, плача и смеясь в одно и то же время. А когда немного успокоились, то сели рядом, и Аладдин сказал супруге своей:
— О Бадрульбудур, прежде всего хочу спросить тебя, что сталось с медной лампой, которую оставил я в своей комнате, на табурете, перед тем как уехал на охоту?
А Бадрульбудур воскликнула:
— Ах, милый мой, именно эта лампа и есть причина нашего несчастья! Но все произошло только по моей вине!
И рассказала она Аладдину обо всем, что случилось во дворце во время его отсутствия, и как, желая посмеяться над глупостью продавца ламп, она променяла стоявшую на табурете лампу на новую, и рассказала она все, что затем последовало, и не забыла ни одной мелочи. Но повторять все это нет надобности. И закончила она свой рассказ, говоря:
— И только после перенесения моего сюда вместе с дворцом проклятый колдун открыл мне, что силою колдовства и при помощи свойств лампы, которую я променяла на новую, ему удалось отнять меня у тебя, чтобы самому обладать мною. И сказал он мне, что он магрибинец и что мы в его крае, в Магрибе.
Тогда, не сделав ей ни малейшего упрека, Аладдин спросил у нее:
— А чего же хочет от тебя этот проклятый?
Она сказала:
— Каждый день, и не более одного раза в день, он приходит ко мне и всячески старается соблазнить меня. А так как он необыкновенно хитрый, то, чтобы побороть мой отпор, он не переставал уверять, что султан велел отрубить тебе голову, как обманщику, и что ты сын бедняков, сын жалкого портного по имени Мустафа, и что ты обязан ему, колдуну, и своим богатством, и всеми почестями, которых добился. Но до сих пор он видел от меня одно презрение, и постоянно отворачивала я от него лицо свое. И каждый раз уходил он от меня повесив нос. И каждый раз боялась я, что он прибегнет к насилию. Но ты здесь, слава Аллаху!
Аладдин же сказал ей:
— Скажи мне, о Бадрульбудур, не знаешь ли, в каком месте дворца спрятана лампа, которую удалось похитить у меня этому проклятому магрибинцу?
Она ответила:
— Он никогда не оставляет ее во дворце, но всегда держит ее у себя за пазухой. Сколько раз он вынимал ее при мне, чтобы похвалиться своей победой!
Тогда Аладдин сказал ей:
— Хорошо. Но клянусь твоею жизнью, не долго будет он ее показывать! — А потом прибавил: — Я знаю, каким способом может быть наказан наш коварный враг. С этою целью я попрошу тебя оставить меня на минуту одного в этой комнате. Я позову тебя, когда придет время.
Бадрульбудур вышла из залы и присоединилась к своим служанкам.
Тогда Аладдин потер волшебное кольцо, которое носил на пальце, и сказал явившемуся джинну:
— О джинн — слуга кольца, — известны ли тебе сорта сонных порошков?
Тот ответил:
— Именно это я знаю лучше всего!
Аладдин оказал:
— Если так, приказываю тебе принести мне унцию критского банжа, один прием которого способен свалить слона!