Увидев все это, халиф почувствовал действительное сострадание к несчастному Абул Гассану. С этой минуты ему уже не захотелось смеяться над ним и обнял он его на этот раз сердечно и дружески и сказал ему:
— Именем Аллаха, брат мой Абул Гассан, умоляю тебя, уведи меня в дом еще и на эту ночь, так как я желаю, чтобы душа моя радовалась твоему гостеприимству. И увидишь ты, что завтра Аллах вознаградит тебя сторицей за твое благодеяние!
И продолжал он говорить ему такие ласковые слова и так нежно обнимать его, что заставил его наконец согласиться, несмотря на то что Абул Гассан никогда не принимал у себя два раза одного и того же гостя. Но по дороге он сказал ему:
— Я уступил твоим настояниям, но весьма неохотно. Взамен я прошу только, чтобы ты не забыл запереть за собою дверь, когда будешь уходить утром.
Халиф, сдерживая смех, душивший его при мысли, что Абул Гассан продолжает верить тому, что шайтан вошел в открытую дверь его дома, клятвенно обещал, что не забудет запереть дверь.
И дошли они таким образом до дома.
Когда они вошли и немного отдохнули, невольник подал им ужин, а после ужина — напитки. И с кубком в руке они приятно беседовали о том о сем до тех пор, пока мозги их не оживились под влиянием винных паров. Тогда халиф ловко навел разговор на любовные темы и спросил своего хозяина, приходилось ли ему сильно влюбляться в женщин, женат ли он или остался холостым, и Абул Гассан отвечал:
— Я должен сказать тебе, о господин мой, что до сих пор я истинно любил только общество веселых товарищей, тонкие блюда, напитки и благовония; и ничего не знал я в жизни лучше беседы с друзьями и с кубком в руке. Но это не значит, что при случае я не сумел бы оценить достоинств женщины, в особенности же если она похожа на одну из тех чудных девушек, которую показал мне шайтан в одном из фантастических снов, от которых я едва не лишился рассудка; одну из тех, которые всегда веселы, умеют петь, играть на музыкальных инструментах, танцевать и успокаивать малыша, которого мы наследуем от своих отцов, и которые посвящают всю свою жизнь нашему удовольствию и изощряются в искусстве нравиться нам и развлекать нас. Разумеется, если я встретил бы такую девушку, я поспешил бы купить ее у отца ее, женился бы и глубоко привязался бы к ней. Но такого рода женщины встречаются лишь у эмира правоверных или разве только у великого визиря Джафара. Вот почему, о господин мой, вместо того чтобы жениться на девушке, которая могла бы испортить мне жизнь своим дурным характером и своими несовершенствами, я предпочитаю общество случайных друзей и вот этих бутылок старого вина. Таким образом, я живу спокойно, а если обеднею, то один буду есть черствый хлеб нужды.
И, сказав это, Абул Гассан залпом осушил кубок, который налил и подал ему халиф, и сейчас же свалился на ковер головою вперед. Халиф и на этот раз подмешал к вину немного критского сонного порошка. И тотчас же по знаку своего господина невольник взвалил к себе на спину Абул Гассана и вышел из дома; халиф шел позади и на этот раз не забыл тщательно притворить за собою дверь. И пришли они во дворец и бесшумно пробрались во внутренние покои через потайную дверь.
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
И пришли они во дворец и бесшумно пробрались во внутренние покои через потайную дверь.
Тогда халиф, как и в первый раз, повелел положить Абул Гассана на свою собственную кровать и велел переодеть его так же, как и тогда. И отдал он такие же, как и в прошедший раз, приказания, а Масруру велел разбудить себя рано утром до наступления часа молитвы.
И пошел он спать в соседнюю комнату.
На другое утро в назначенный час разбуженный Масруром халиф отправился в комнату, где еще спал Абул Гассан, и велел привести всех девушек, которые в тот раз находились в различных залах, по каким проходил Абул Гассан, а также всех музыкантов и всех певиц. И велел он им разместиться в стройном порядке и отдал им свои приказания. Потом, дав понюхать Абул Гассану немного уксуса, после чего тот чихнул и у него выскочило из носа немного мокроты, халиф спрятался за занавес и подал условный знак — и тотчас же голоса певиц слились со звуками арф, флейт и гобоев, и райские звуки и ангельское пение раздались в комнате. В эту минуту Абул Гассан очнулся и, еще не открывая глаз, услышал эту стройную музыку, которая и довершила его пробуждение. И открыл он глаза и увидел себя окруженным двадцатью восемью девушками, которых он видел тогда в различных залах, по семь в каждой; и в один миг узнал он их так же, как и комнату, обивку стен и убранство. И узнал также голоса, очаровавшие его в тот первый раз. И, широко открыв глаза, сел он на постели и несколько раз провел рукою по лицу, чтобы убедиться, что не спит.