Ремесло его заключается в том, что он водит компанию с поварами, слугами и евнухами визирей и вельмож, чтобы выведывать тайны господ и передавать их своему начальнику, шейх-аль-баладу, и болтать о них в духанах и притонах. Никакое самое грязное дело не может внушить ему отвращения, он готов облизать любой зад, если на вылизанном заду окажется золотой динар.
Что касается второго мерзавца, то это нечто вроде толстого большеглазого шута, который занимается тем, что несет всякий вздор на базарах, где все знают его голый, как луковица, череп и его заикающийся язык, которому так трудно говорить, что при каждом слове боишься, что он выплюнет все свои внутренности. Впрочем, никто из купцов не приглашает его садиться в своей лавке, потому что он так грузен, что, когда садится, стул разлетается под ним на куски. Этот не так грязен, как первый, но он несравненно глупее.
Если бы, о господин мой, я сделался только на один день эмиром правоверных, я не старался бы ни сам разбогатеть, ни обогатить своих родных, но поспешил бы избавить наш участок от этих трех ужасных негодяев и, наказав каждого сообразно со степенью его гнусности, поместил бы их в помойную яму. Таким образом я возвратил бы спокойствие жителям нашего квартала. Вот все, чего я желаю.
На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Таким путем я возвратил бы спокойствие жителям нашего квартала. Это все, чего я желаю.
Выслушав речь Абул Гассана, халиф сказал ему: — Йа Абул Гассан, воистину желание твое есть желание человека, идущего прямым путем и обладающего честным сердцем, потому что только люди, следующие правым путем и имеющие честное сердце, не терпят, чтобы безнаказанность была преимуществом злых и бесчестных. Но не думай, что твое желание уж так трудно исполнить: я уверен, что, если бы эмир правоверных узнал о нем, он поспешил бы передать тебе свою власть на один день и одну ночь, так как ничто не нравится ему так, как необыкновенные приключения.
Но Абул Гассан только рассмеялся и ответил:
— Клянусь Аллахом! Я ведь понимаю, что все, что мы говорим теперь, только шутки! Я, в свою очередь, уверен, что, если бы халиф узнал о моем странном желании, он велел бы посадить меня в дом умалишенных. Поэтому прошу тебя, если когда-нибудь придется тебе встретиться с кем-нибудь из придворных, никогда не говори им о том, о чем болтали мы здесь под влиянием винных паров.
И халиф, чтобы не перечить хозяину дома, сказал ему:
— Клянусь, что никому не буду говорить об этом!
Но про себя он решил, что не упустит случая позабавиться так, как никогда еще не забавлялся с той поры, как начал ходить по городу переодетым во всякого рода платье.
И сказал он Абул Гассану:
— О хозяин, теперь я, в свою очередь, должен налить тебе вина, до сих пор ты один услуживал мне.
И, взяв бутылку и кубок, он налил в него вина, ловким движением всыпал в него щепоть критского банжа высшего качества и предложил кубок Абул Гассану, говоря:
— Выпей на здоровье и с удовольствием!
Абул Гассан же отвечал:
— Можно ли отказываться от того, что предлагается нам рукою гостя? Но да будет над тобою милость Аллаха, о господин мой, так как завтра я не встану, чтобы проводить тебя. Прошу тебя, не забудь хорошенько притворить дверь, когда будешь уходить.
И халиф обещал ему и это. Успокоенный, Абул Гассан взял кубок и осушил его в один глоток. И банж тотчас же подействовал, и Абул Гассан свалился на пол головой вперед, и так быстро, что халиф засмеялся. Затем позвал он раба, остававшегося при нем, и сказал ему:
— Возьми этого человека к себе на спину и ступай за мной!
Раб исполнил приказание и, взвалив к себе на плечи Абул Гассана, пошел за халифом, который сказал ему:
— Запомни хорошенько место, где стоит этот дом, чтобы ты мог вернуться сюда, когда я тебе прикажу.
И вышли они на улицу, забыв, однако, запереть дверь, несмотря на просьбу хозяина.
Когда пришли во дворец, они вошли потайной дверью в особые покои, где находилась спальня. И сказал халиф рабу:
— Раздень этого человека, надень на него мои ночные одежды и положи его на мою постель!
Когда же раб исполнил приказание, халиф послал его созвать всех придворных визирей, евнухов и также всех дам из гарема; и когда все собрались и стали между рук его, он сказал им:
— Завтра утром вы все должны быть в этой зале, и каждый из вас должен с готовностью исполнять приказание вот этого человека, лежащего на моей постели и одетого в мое платье. И обращайтесь с ним совершенно так, как обращаетесь со мною. И, отвечая на его вопросы, называйте его эмиром правоверных и не перечьте ему ни в одном из его желаний, потому что, если кто-нибудь из вас, хотя бы мой собственный сын, не исполнит моих приказаний, я велю немедленно повесить его на больших воротах дворца.