И я ответил:
— Оно не продается, о сосед! Но я мог бы отдать его тебе, чтобы удовлетворить желание дочери твоего дяди. И я уже назначил цену этой уступки. Я не отступлю от нее, Аллах свидетель.
И он сказал мне:
— Будь благоразумным, о сын добрых людей, и не разрушай дом мой! Если бы я продал свою лавку и дом свой и продал бы себя на базаре невольников вместе с женой и детьми, я не смог бы собрать ту непомерную сумму, которую ты в шутку установил! Сто тысяч золотых динаров! Йа Аллах! Сто тысяч золотых динаров! О шейх, ни одним меньше, ни одним больше! Ты требуешь моей смерти!
А я, вновь открыв дверь и окна, тихо повторил:
— Сто тысяч динаров, и ни одним больше. Увеличение этой суммы было бы незаконным. Но и ни одним меньше. Только так и никак иначе. — И я добавил: — И еще, если бы я знал, что это чудесное яйцо — самоцвет из морских самоцветов короны Сулеймана ибн Дауда, — да пребудет над ним мир и молитва! — я попросил бы не сто тысяч динаров, а десять раз по сто тысяч и, кроме того, несколько ожерелий и драгоценностей из твоей лавки в качестве подарка моей жене, которая затеяла это дело, разгласив всем о нашей находке. Так что считай себя счастливым, что тебе оно достанется за эту ничтожную цену, о человек, и пойди принеси свое золото.
И ювелир-еврей, с вытянутым до земли носом, видя, что ничего уж не поделать, на мгновение задумался, потом решительно посмотрел на меня и, тяжело вздохнув, сказал:
— Золото у порога! Давай драгоценный камень!
И, сказав это, он высунул голову в окно и крикнул рабу-негру, стоявшему на улице и державшему за уздечку мула, нагруженного несколькими мешками:
— Хей, Мубарак, тащи сюда мешки и весы!
И негр притащил ко мне мешки, наполненные динарами, и еврей разложил их один за другим и взвесил мне сто тысяч динаров, как я и просил, не больше и не меньше. И дочь моего дяди освободила наш большой деревянный сундук, единственный, которым мы владели, от всех сокровищ, которые в нем находились, и мы наполнили его золотом еврея. И только тогда я вытащил самоцвет Сулеймана из-за пазухи, куда я положил его, и передал его иудею, говоря ему:
— Продай его в десять раз дороже!
А он рассмеялся от души и сказал мне:
— Клянусь Аллахом! О шейх, он не продается! Он предназначен для удовлетворения желания моей беременной жены!
И он ушел от меня, показав мне ширину плеч своих.
Вот и все, что случилось с евреем-ювелиром.
Что же касается Си Саада, Си Саади и судьбы моей, настигшей меня благодаря рыбе, то…
В этот момент своего повествования Шахерезада заметила приближение утра и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
А что касается Си Саада, Си Саади и судьбы моей, настигшей меня благодаря рыбе, то скажу вот что. Когда я увидел себя таким, в одночасье ставшим богатым, и в гораздо большей степени, чем хотелось бы душе моей, и погребенным под золотом и богатством, я не забыл, что я всего лишь бывший бедняга канатчик, сын канатчика, поблагодарил Воздаятеля за благодеяния Его и задумался о том, как мне теперь воспользоваться своим богатством. Но сначала я хотел пойти и поцеловать землю между рук Си Саади, чтобы выразить ему свою благодарность, и сделать то же самое в отношении Си Саада, которому в конечном счете (хотя он не преуспел, как Саади, в своих благих намерениях относительно меня) я был обязан тому, кем я стал. Однако робость мешала мне сделать это, и, кроме того, я точно не знал, где они оба остановились. Поэтому я предпочел подождать, пока они сами не придут и не спросят о бедном канатчике Хасане, — да помилует меня Аллах, ибо мой земной путь еще не завершен, а начало его было несчастным.
А пока я решил как можно лучше использовать выпавшее на мою долю состояние. И первым моим поступком было не купить себе богатую одежду или роскошные вещи, а найти всех бедняков Багдада, которые жили в такой же нищете, в которой так долго находился и я. И, собрав их, я сказал им:
— Вот, Раздаватель благ с легкостью излил их на меня, хотя я был последним, кто их заслуживал! И потому, о братья-мусульмане, я хочу, чтобы милости Всевышнего не оставались в одних руках и чтобы вы могли пользоваться ими по своему усмотрению! И кроме того, с сегодняшнего дня я беру вас всех к себе на службу, взяв на себя обязательство давать вам работу канатчиков и в конце каждого дня выплачивать вам вознаграждение в зависимости от вашего мастерства. Таким образом, у вас будет уверенность в том, что вы сможете зарабатывать хлеб для семей своих, не беспокоясь о завтрашнем дне. И именно поэтому я собрал вас в этом помещении. И это то, что я должен был вам сказать, но Аллах всех щедрее и великодушнее!