И я пробрался под кипарисы, у которых в первую же ночь позволил себе уснуть, и, задыхаясь стал ждать прихода своей возлюбленной. И ожидание это жгло душу мою, и мне казалось, что время нашей встречи никогда не наступит. И вот в лунном свете среди кипарисов вдруг мелькнуло белое пятно — и перед моими восторженными глазами предстала восхитительная Каирия. И я пал к ногам ее лицом вниз, не в силах сказать ни слова, и пребывал в таком состоянии, пока она не сказала мне голосом, похожим на журчащий ручей:
— О Хасан, любовь моя, встань и вместо этого нежного и страстного молчания дай мне истинные доказательства твоей склонности ко мне! Возможно ли, о Хасан, что ты действительно нашел меня красивее и желаннее всех моих подруг, этих восхитительных девушек, этих совершенных жемчужин, и даже самой принцессы Зулейки?! Мне необходимо услышать это еще раз из уст твоих, чтобы поверить ушам своим.
И, заговорив таким образом, она наклонилась ко мне и помогла подняться. А я взял ее руку, поднес ее к страстным губам своим и сказал ей:
— О царица из цариц! Вот тебе для начала четки из моей страны, перебирая которые ты выберешь зерна в дни своей счастливой жизни, ты будешь вспоминать раба своего, который их тебе подарил! И с этими четками, ничтожным даром бедняка, прими также признание в любви, которую я готов сделать законной перед кади и свидетелями!
И она ответила мне:
— Как я рада, что внушила тебе такую любовь, о Хасан, ради которой я подвергаю душу свою опасности этой ночи! Но — увы! — я не знаю, должно ли мое сердце радоваться, что оно завоевано, или же я должна смотреть на нашу встречу как на начало бедствий и несчастий в моей жизни?
И, сказав так, она склонила голову на плечо мое, а глубокие вздохи при этом поднимали грудь ее.
И я сказал ей:
— О госпожа моя, почему в эту светлую ночь мир представляется таким черным перед глазами твоими? И зачем навлекать на свою голову бедствия такими ложными предчувствиями?
И она сказала мне:
— Ради Аллаха, о Хасан, сделай так, чтобы эти предчувствия были ложными! Но не думай, что эти безумные страхи приходят во время нашего столь желанного свидания, только чтобы помешать нашему удовольствию. Увы, мои тревоги слишком обоснованы. — И, помолчав некоторое время, она добавила: — Знай, о самый обожаемый из любовников, что принцесса Зулейка тайно любит тебя и что она готова признаться тебе с минуты на минуту в своей любви. И что ты будешь делать, получив такое признание? И сможет ли любовь, о которой ты говоришь мне, устоять против славы иметь возлюбленной самую красивую и могущественную из царских дочерей?
Но я прервал ее и воскликнул:
— Клянусь жизнью своей, о прелестная Каирия, ты всегда будешь преобладать в моем сердце над принцессой Зулейкой! И если бы по воле Аллаха у тебя была еще более грозная соперница, ты увидела бы, что она не смогла бы завладеть моим сердцем, покоренным твоими прелестями! И даже если бы у царя Сабур-шаха, отца Зулейки, не было сына, который мог бы сменить его на персидском престоле, и если бы он собирался оставить его жениху дочери своей, я принес бы в жертву такую судьбу ради тебя, о любезнейшая из девушек!
А Каирия воскликнула:
— О несчастный Хасан, как ты слеп! Ты забываешь, что я всего лишь рабыня на службе у принцессы Зулейки! И если ты ответишь отказом на ее признание в любви, ты навлечешь ее обиду и на мою голову, и на свою, и мы оба будем изгнаны без прощения. Так что лучше будет и в наших интересах, если ты уступишь этой самой могущественной из принцесс. Это единственный путь к спасению. И пусть Аллах наложит бальзам на сердца страждущих!
Я же, услыхав такой совет, почувствовал себя на грани негодования, ибо меня заподозрили в малодушии и сочли способным поддаться таким расчетам, и я воскликнул, обнимая восхитительную Каирию:
— О величайший дар Творца, не мучай душу мою столь горькими речами! И если опасность действительно угрожает твоей очаровательной головке, давай вместе сбежим на мою родину! Там есть пустыни, где никто не сможет найти наших следов. И я благодаря Воздаятелю достаточно богат, чтобы позволить тебе жить в великолепии, пусть даже и на краю обитаемого мира.