— О дервиш, не сомневайся в величии судьбы твоей, мужайся и ступай в то место, которое я тебе сейчас укажу! И там ты дождешься прохождения отряда людей и внимательно будешь всматриваться в них. И когда ты заметишь того, который будет походить на их начальника, ты передашь ему эту записку — и он исполнит все твои желания.
Потом он дал мне указания, необходимые для того, чтобы прибыть в то место, о котором шла речь, и прибавил:
— Что же касается вознаграждения, которое ты мне должен, то ты дашь мне его тогда, когда участь твоя исполнится.
Тогда я, поблагодарив магрибинца, взял эту записку и пустился в путь, прямо к тому месту, которое было мне назначено. И я шел с этой целью всю ночь, и весь следующий день, и еще часть второй ночи. И я пришел в совершенную пустыню, в которой не было ничего, кроме невидимого ока Аллаха и дикой травы. И я сел и начал дожидаться с нетерпением того, что должно было со мною произойти. И я слышал, как будто вокруг меня летали ночные птицы, невидимые мною. И от страха одиночества уже начало трепетать сердце мое, и ужас ночи наполнял мою душу. И совершенно неожиданно я заметил на некотором расстоянии от меня большое число факелов, которые, казалось, сами собою двигались по направлению ко мне. И вскоре я мог различить руки, несущие их; но люди, которым принадлежали эти руки, оставались в сумраке ночи, и мои глаза не видели их. И бесчисленное множество факелов, несомых руками без собственников этих рук, прошли пара за парой передо мною. И наконец я увидел царя на троне, великолепно одетого и окруженного множеством огней. И, приблизившись ко мне, он взглянул на меня и начал всматриваться, тогда как колени мои дрожали от ужаса, и сказал мне:
— Где записка друга моего, магрибинца из Барбара?
И тогда я приободрился в сердце своем и передал ему записку, которую он развернул и прочитал, в то время как все шествие остановилось. И он закричал кому-то, которого я не видел:
И наконец я увидел царя на троне, великолепно одетого и окруженного множеством огней.
— Йа Атраш, ступай сюда!
И тотчас же, выступив из мрака, появился гонец в полном снаряжении, который поцеловал землю между рук царя. И царь сказал ему:
— Ступай в Каир, заключи в оковы джинна такого-то и тотчас же приведи его сюда!
И гонец повиновался и исчез в то же мгновение.
И вот через какой-нибудь час он возвратился вместе со скованным юношей, который теперь был страшен и безобразен на вид.
И царь закричал ему:
— О проклятый, почему ты лишил этого сына Адама его куска?! И почему ты сам проглотил этот кусок?
И он отвечал:
— Кусок еще нетронут, и я сам приготовил его.
И царь сказал:
— Ты должен сейчас же отдать браслет-амулет этому сыну Адама, или тебе придется иметь дело со мной!
Но джинн, эта упрямая свинья, заносчиво отвечал:
— Браслет со мною, и никто не получит его!
И, говоря так, он раскрыл свою пасть, точно печь, бросил туда браслет и проглотил его.
При виде этого ночной царь простер руку и, наклонившись, схватил джинна за загривок и, завертев им, точно пращой, швырнул его на землю, закричав:
— Вот тебе наука!
И он вогнал длину его в ширину его. Потом он приказал одной из рук, несших факелы, извлечь браслет из нутра этого безжизненного тела и передать его мне. И это было тотчас же исполнено.
И лишь только, о брат мой, этот браслет очутился между моими пальцами, царь и все сопровождавшие его…
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила наступление утра и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Как только, о брат мой, этот браслет очутился между моими пальцами, царь и все сопровождавшие его руки исчезли и я увидел, что я опять одет в прежние мои богатые одежды и нахожусь в моем дворце, в самом покое моей жены. И я нашел ее погруженной в глубокий сон. И лишь только я надел ей на руку браслет, она проснулась и, увидав меня, испустила громкий крик радости. И я, как будто в это время не случилось ничего особенного, лег рядом с нею. Все остальное — тайна мусульманской веры, о брат мой.
И на другой день ее отец и мать были чрезвычайно обрадованы, узнав о моем возвращении, и радость их была так велика, оттого что девственность их дочери потеряна, что они даже позабыли расспросить меня о причинах моего отсутствия. И с этих пор мы жили в мире, согласии и гармонии.