Выбрать главу

— Где же сумасшедшие?

И он отвечал:

— Клянусь Аллахом, о господин мой, у нас их нет уже значительное время, и причина такого недостатка, без сомнения, заключается в ослаблении разума у созданий Аллаха! — Потом он прибавил: — Впрочем, о царь времен, мы можем показать тебе трех сумасшедших, которые находятся здесь с некоторого времени и которые были приведены к нам лицами высокого звания с запрещением показывать их кому бы то ни было, малому или большому. Но ничто не может быть скрыто от господина нашего султана! — И он прибавил еще: — Это, без всякого сомнения, великие ученые, ибо они все время читают книги.

И он повел султана и визиря к отдаленному павильону и ввел их в него, а сам почтительно удалился.

И султан Махмуд и его визирь увидели трех молодых людей, прикованных к стене, один из которых читал, двое же других внимательно его слушали. И все трое были хороши собой, прекрасно сложены и не имели никаких признаков безумия или помешательства.

И султан повернулся к своему спутнику и сказал ему:

— Клянусь Аллахом, о визирь мой, случай, приведший сюда этих трех молодых людей, вероятно, удивительный случай, и их история — необыкновенная история.

И он обратился к ним и сказал им:

— Действительно ли по причине сумасшествия вы заключены в этот маристан?

И они отвечали:

— Нет, клянемся Аллахом, мы не сумасшедшие и не безумные, о царь времен, и мы не идиоты и не слабоумные. Но наши приключения столь исключительны, и наши истории столь необыкновенны, что, если бы они были записаны иглою в уголках наших глаз, они могли бы служить спасительным уроком для тех, которые были бы способны прочитать их.

И султан и его визирь при этих словах уселись на землю перед тремя скованными молодыми людьми и сказали им:

— Наш слух открыт, и внимание наше готово.

Тогда первый, тот, который читал книгу, сказал:

РАССКАЗ ПЕРВОГО СУМАСШЕДШЕГО

По моему ремеслу, о господа мои и венец на голове моей, я был купцом на базаре шелковых изделий, как и мой отец, и мой дед. И я торговал только индийскими тканями всех видов и всех цветов, но лишь наивысшей ценности. И я покупал и продавал с большой выгодой и значительными барышами, как это делают именитые купцы.

И вот однажды, когда я, по обыкновению, сидел в своей лавке, ко мне вошла старуха, которая пожелала мне доброго дня и пожаловала меня приветствиями. И я ответил ей теми же приветствиями и пожеланиями, и она уселась у моего прилавка и обратилась ко мне со словами:

— О господин мой, найдутся ли у тебя отборные ткани из Индии?

И я отвечал:

— О госпожа моя, в моей лавке найдется все, что тебе угодно.

И она сказала:

— Достань мне одну из этих тканей, которые я вижу отсюда!

И я поднялся и вынул по ее указаниям из особого шкафа кусок индийской ткани самой высокой цены и передал ей в руки. И она взяла ее и, осмотрев, осталась очень довольна ее добротностью, и она сказала мне:

— О господин мой, сколько следует заплатить за эту ткань?

И я отвечал:

— Пятьсот золотых динаров.

И она тотчас же вынула свой кошелек и отсчитала мне пятьсот золотых динаров, потом она взяла кусок материи и пошла своим путем-дорогою. И таким образом я продал ей товар, за который я сам заплатил не более полутораста динаров. И я возблагодарил Подателя за Его благодеяние.

И вот на другой день старуха пришла опять, и спросила у меня другой кусок материи, и заплатила мне за него тоже пятьсот золотых динаров, и удалилась со своей покупкой. И на следующий день она пришла вновь и вновь купила у меня кусок индийской ткани, уплатив мне за нее сполна; и она поступала таким образом, о господин мой султан, день за днем пятнадцать дней, покупая и расплачиваясь с той же правильностью. И на шестнадцатый день она пришла, как обыкновенно, и выбрала новый кусок материи. И она уже собиралась заплатить мне за него, как вдруг заметила, что забыла кошелек, и она сказала мне:

— Йа хавага[15], должно быть, я забыла дома свой кошелек.

И я отвечал:

— Йа ситти, это вовсе не спешно! Если ты пожелаешь принести деньги завтра, да будет благословен твой приход, если же нет, то да будет тоже благословен твой приход!

Но она раскричалась, говоря, что никогда не согласится взять товар, за который она не заплатила, я же, со своей стороны, много раз повторял ей:

— Ты можешь унести его в знак дружбы и симпатии к голове твоей.

И между нами возгорелся спор обоюдного благородства, и она отказывалась, а я желал, чтобы она взяла. Ибо, о господин мой, после того как я получил от нее столько дохода, мне было прилично держаться как можно учтивее по отношению к ней и даже быть готовым в случае надобности отдать ей даром один или два куска материи.

вернуться

15

Йа хавага (араб.) — «о господин», «о иностранец»; обращение в традиционных кварталах Каира в среде крестьян, торговцев, простолюдинов.