И генеалог скромно отвечал:
— Вследствие тонкости зрения глаза, находящегося на конце моего мизинца, и вследствие чувствительности этого пальца к теплу и холоду камня.
И султан, удивленный его познаниями и его тонкостью, сказал палачу — сажателю на кол:
— Оставь его! — и прибавил: — Отпускать ему с сегодняшнего дня хлеба и мяса вдвое против положенного, а воды — по желанию!
Вот и все, что случилось с генеалогом камней.
Что же касается генеалога по части коней, то с ним было вот что. Через несколько дней после этого происшествия с камнем, в котором находился червь, султан получил из Внутренней Аравии в знак верноподданничества от главы могущественного племени каракового коня дивной красоты. И, восхищенный этим подарком, он проводил целые дни в конюшне, удивляясь ему. И так как он не забыл, что во дворце у него был генеалог коней, он послал передать ему приказание предстать тотчас же перед ним. И когда тот явился между рук его, он сказал ему:
— О человек, поддерживаешь ли ты и теперь свое утверждение о знании коней, о каком ты недавно говорил нам? И готов ли ты к тому, чтобы мы испытали твои знания в науке о происхождении и породе коней?
И второй генеалог отвечал:
— Конечно, о царь времен!
И султан воскликнул:
— Клянусь справедливостью Того, Кто посадил меня повелителем над своими слугами, Которому довольно сказать тварям и вещам: «Да будет!», чтобы они возникли, что, если окажется хоть малейшая ошибка, неверность или колебание в твоем заявлении, я предам тебя самой жестокой смерти!
И человек отвечал:
— Слушаю и повинуюсь!
И султан сказал:
— Привести сюда коня и поставить перед генеалогом!
И когда благородное животное предстало перед ним, генеалог бросил на него только один взгляд, один-единственный, потом он скривил лицо свое, улыбнулся и сказал, поворачиваясь к султану:
— Я видел и знаю.
И султан спросил его:
— Что же ты видел, о человек, и что ты знаешь?
Но в эту минуту Шахерезада заметила, что приближается утро, и скромно приостановила свой рассказ.
А когда наступила
она сказала:
И генеалог скривил лицо свое, улыбнулся и сказал, поворачиваясь к султану:
— Я видел и знаю.
И султан спросил его:
— Что же ты видел, о человек, и что ты знаешь? И генеалог отвечал:
— Я видел, о царь времен, что конь этот действительно редкой красоты и великолепной породы; что пропорции его гармоничны и движения его полны благородства; что сила его очень велика и что в действии он идеален; что у него совершенные плечи, гордая шея, высокая холка, что у него стальные ноги, приподнятый, образующий прекрасную дугу хвост, тяжелая грива, густая и падающая до земли; и что касается его головы, то она имеет все отличительные признаки, существенные для головы коня из страны арабов: она широка, не слишком мала и развертывается в верхних своих частях; расстояние между глазами и ушами значительно, глаза расставлены широко, уши же весьма близко одно от другого; и впереди голова выпукла; и глаза прекрасны, как глаза газели; и пространство вокруг глаз без шерсти и остается открытым, и непосредственно возле них кожа черна, тонка и блестяща; и кости щек велики и сухи, и кости челюстей выпуклы; и передняя часть головы книзу быстро суживается и на конце верхней губы сходится почти острием; и ноздри в покое остаются на уровне поверхности лица и заметны лишь в виде узких щелей; и нижняя губа рта шире, чем верхняя; и его уши широки, длинны, тонки и нежно очерчены, точно уши антилопы; наконец, это животное великолепно во всех отношениях. И его караковая масть — царица мастей.
И без всякого сомнения, это животное было бы первым конем на земле и ни в каком отношении нельзя было бы найти ему равного, если бы у него не было одного порока, который только что открыли глаза мои, о царь времен.
Когда султан услышал такое описание коня, которого он так любил, он сначала был чрезвычайно восхищен, в особенности тем, что для этого описания достаточно было только одного небрежного взгляда, брошенного генеалогом на животное. Но когда он услышал, что тот заговорил о пороке, глаза его загорелись, и грудь его стеснилась, и голосом, дрожащим от гнева, он спросил у генеалога:
— Что говоришь ты, окаянный пройдоха?! И о каком недостатке ты болтаешь, говоря об этом дивном животном, последнем отпрыске самой благородной в Аравии породы?!