Вот и все, что было с ним.
Что же касается генеалога в области человеческого рода, то с ним случилось нечто совсем иное. И действительно, когда на глазах султана произошли эти два необыкновенных явления, обязанных своим раскрытием двум генеалогам, а именно происшествие с геммой, в сердцевине которой находился червь, и история с конем, рожденным от жеребца чистой крови и самки морского буйвола, и когда он сам проверил чудесные познания этих двоих, он сказал себе: «Клянусь Аллахом, я не знаю, но думаю, что третий негодяй, должно быть, ученый, еще более достойный удивления! И кто знает, может ли он открыть то, чего мы и сами не знаем?»
И он приказал тотчас же привести его пред лицо свое и, когда тот явился, сказал ему:
— Ты должен, о человек, хорошо помнить все, что ты утверждал в моем присутствии относительно твоих познаний в генеалогии человеческого рода, в силу которых ты можешь открывать прямое происхождение людей, которое может знать одна лишь мать ребенка и которого обыкновенно не знает отец. И ты равным образом должен помнить, что ты утверждал относительно женщин. Я желаю теперь узнать от тебя, придерживаешься ли ты еще своих утверждений и готов ли ты подтвердить их перед моими глазами?
И генеалог человеческого рода, третий потребитель гашиша, отвечал:
— Я говорил так, о царь времен, и остаюсь при своем утверждении! Аллах велик!
Тогда султан поднялся со своего трона и сказал человеку:
— Ступай за мною!
И человек пошел за султаном, который провел его в свой гарем, противно обычаю, но предупредив, однако, через евнухов своих женщин, которые закутались в покрывала и закрыли лица свои. И когда они пришли в помещение, занимаемое временной фавориткой, султан повернулся к генеалогу и сказал ему:
— Поцелуй землю в присутствии госпожи твоей и посмотри на нее, чтобы сказать мне потом, что ты увидел!
И третий потребитель гашиша сказал султану, поцеловав землю между рук фаворитки:
— Я уже исследовал ее, о царь времен.
И он только бросил на нее один взгляд, один-единственный взгляд.
И султан сказал ему:
— В таком случае ступай за мною!
И он вышел, и генеалог пошел за ним, наконец они прибыли в тронную залу. И султан, приказав всем выйти из залы, остался наедине со своим великим визирем и генеалогом и спросил у него:
— Что же ты открыл в госпоже твоей?
И он отвечал:
— О господин мой, я увидел женщину, украшенную прелестями, очарованием, изяществом, свежестью, скромностью, и всеми достоинствами, и всеми совершенствами красоты. И конечно, ей не остается ничего более желать, ибо она одарена всеми дарами, которые могут восхищать сердце и осушать глаза, и, с какой стороны ни посмотри на нее, она исполнена гармонии и пропорциональности; и конечно, если судить по ее внешности и по уму, который оживляет взор ее, она должна обладать во внутреннем своем существе всеми желательными качествами тонкости и понятливости. И это все, что я увидел в этой владычице, о господин мой, но один Аллах всеведущ!
Но султан раскричался, говоря ему:
— Дело идет вовсе не об этом, о генеалог, но я хочу, чтобы ты сказал мне, что ты открыл относительно происхождения госпожи твоей, моей фаворитки?
В эту минуту Шахерезада заметила, что восходит утренняя заря, и с присущей ей скромностью умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Однако султан раскричался, говоря ему:
— Дело идет вовсе не об этом, о генеалог, но я хочу, чтобы ты сказал мне, что ты открыл относительно происхождения госпожи твоей, моей фаворитки?
И генеалог, приняв сразу скрытный и скромный вид, отвечал:
— Это деликатный вопрос, о царь времен, и я не знаю, должен ли я говорить или молчать.
И султан воскликнул:
— Э, клянусь Аллахом, затем-то я и водил тебя к ней, чтобы ты говорил! Ну, начинай, выкладывай, что у тебя есть, и взвешивай свои слова, о негодяй!
И генеалог, не смущаясь, сказал:
— Клянусь жизнью моего господина, эта дама была бы наиболее совершенным из творений Аллаха, если бы у нее не было одного недостатка в ее происхождении, который омрачает ее совершенства!
И, услышав последние его слова, его замечание о недостатке, султан, нахмурив брови и охваченный яростью, обнажил свою саблю и подскочил к генеалогу, чтобы снести ему голову, крича:
— О собака, сын собаки, не хочешь ли ты сказать, что моя фаворитка — потомство морского буйвола, или что в глазу у нее червь, или еще что-нибудь в этом роде?! Ах ты, сын распутства тысячи рогоносцев, пусть же этот клинок вонзится в тебя во всю длину свою!