И он неизбежно заставил бы его одним глотком испить чашу смерти, если бы благоразумный и справедливый визирь не нашелся и не отвратил его руку, говоря ему:
— О господин мой, не лучше ли было бы не лишать этого человека жизни, не убедившись в его преступлении!
И султан спросил у человека, которого он уже опрокинул и которого держал под своим коленом:
— Хорошо, говори! В чем же состоит недостаток, который ты нашел в моей фаворитке?
И генеалог человеческого рода ответил все тем же спокойным тоном:
— О царь времен, госпожа моя, твоя достопочтенная фаворитка, — предмет красоты и всех совершенств, но ее мать была публичной танцовщицей, свободной женщиной бродячего племени гавази[6], дочерью проститутки.
При этих словах ярость султана дошла до такого напряжения, что крики застряли в глубине его горла. И только по истечении некоторого времени он мог объясниться и сказал своему великому визирю:
— Ступай и приведи сюда поскорее отца моей фаворитки, управителя моего дворца!
И он продолжал держать под своим коленом генеалога, третьего потребителя гашиша. И когда отец фаворитки явился, он закричал ему:
— Ты видишь этот кол, не так ли? Так вот если ты не хочешь видеть себя на его вершине, поторопись высказать мне всю истину о рождении дочери твоей, моей фаворитки!
И управитель дворца, отец фаворитки, отвечал:
— Слушаю и повинуюсь! — И он сказал: — Знай, о господин и повелитель мой, что я хочу рассказать тебе всю правду, ибо лишь в ней одной спасение.
В юности я жил свободной жизнью пустыни, и я странствовал, сопровождая караваны, которые платили мне оброк за проход по территории моего племени. И вот когда однажды мы разбили наши палатки у Ручья Зобейды[7], — да будет над ней милость и милосердие Аллаха! — мимо проходил отряд женщин бродячего племени гавази, дочери которого, достигнув возраста зрелости, занимаются проституцией с сынами пустыни, странствуя от одного племени к другому и от одной стоянки к другой и служа своими прелестями и своими познаниями в любви молодым всадникам. И этот отряд оставался среди нас несколько дней, и наконец он покинул нас, чтобы отправиться к мужам соседнего племени. И вот после их отбытия, когда они уже скрылись из виду, я заметил сидевшую, притаившись под деревом, маленькую девочку, лет пяти, мать которой, одна из племени гавази, покинула ее или забыла в оазисе у Ручья Зобейды. И поистине, о верховный повелитель мой, эта девочка, смуглая, точно спелый финик, была так мила и так хороша, что я объявил в собрании, что беру ее на свое попечение.
И, несмотря на то что она была запугана, точно молодая лань при первом своем выходе из леса, я приучил ее к себе и доверил ее матери моих детей, которая воспитывала ее, как если бы она была собственная ее дочь. И она росла среди нас и расцветала столь пышно, что с наступлением ее зрелости с ней не могла сравниться ни одна дочь пустыни, как бы ни была она прелестна. И я, о господин мой, почувствовал, что сердце мое увлечено страстью к ней, и, не желая сойтись с ней недозволенным образом, я взял ее себе в законные жены, обвенчавшись с нею, несмотря на более низкое ее происхождение. И по милости Аллаха она принесла мне дочь, которую ты удостоил избрать своей фавориткой, о царь времен. И такова правда о матери моей дочери, и о ее племени, и ее происхождении. И клянусь жизнью нашего пророка Мухаммеда, — да будет молитва и мир над ним! — что я не прибавил ни слога к истине и что я ни слога не отнял от нее. Но Аллах более правдив, и только Он один непогрешим!
Когда султан услышал это безыскусственное признание, он почувствовал себя освобожденным от гнетущей заботы и беспокойства, полного скорби. Ибо ему уже представилось, что фаворитка его была дочерью одной из проституток племени гавази, а между тем он узнал совершенно противное, так как мать ее, хотя из племени гавази, была, бесспорно, девственна до брака с управителем дворца. И, успокоившись, он отдался чувству удивления перед словами и прозорливостью генеалога. И он спросил у него:
— Как мог ты разгадать, о ученый, что моя фаворитка — дочь племени гавази, дочь танцовщицы, дочери проститутки?
И генеалог, потребитель гашиша, отвечал:
— Вот как. Прежде всего моя ученость — но один лишь Аллах всеведущ! — открыла мне все это, когда я взглянул на закутанную молодую женщину. А затем тот факт, что у всех женщин племени гавази, как и у твоей фаворитки, брови очень густы и сходятся у переносицы, а глаза самой глубокой черноты в Аравии.
6
Гавази (с араб. — «завоеватели», подразумевается завоевание души аудитории, «чужеземцы») — особая группа уличных эротических танцовщиц в Египте, принадлежащая к восточной ветви цыган. Многие из гавази занимались проституцией под прикрытием танцев. Стиль танца гавази считается родоначальником европейского представления о танце живота.
7
Во время паломничества осенью 806 г. Зобейде доложили, что в пути возникли серьезные перебои с водой, что от этого страдают совершающие хадж паломники. По приказу Зобейды в Мекке был дополнительно углублен на 4–5 м священный колодец Замзам, что увеличило количество воды в нем. После этого Зобейда построила акведук от источника Айн-аль-Мушаш в долине Хунейна, находившегося в 27 км от Мекки. Всего на улучшение организации водоснабжения паломников Зобейда потратила, по разным данным, от семисот пятидесяти тысяч до одного миллиона семисот тысяч динаров собственных средств. Ручей Зобейды в долине Арафат, где собирались паломники, впоследствии вспоминали в течение многих веков.