И султан сказал ей:
— Скажи тогда мне скорее, сын ли я султана, отца моего, и сын ли я царского рода предков моих? Ибо одна ты можешь мне открыть это!
И она отвечала:
— Тогда без всяких околичностей я скажу тебе, что ты несомненный сын повара. И если ты хочешь знать, как это было, то вот. Когда султан, твой предшественник, тот, которого ты до сих пор считал своим отцом, взял меня себе в супруги, он по обычаю сошелся со мной. Но Аллах не благословил его плодовитостью, и я не могла дать ему никакого потомства, которое доставило бы ему радость и закрепило бы престол за родом его. И вот когда он увидел, что у него нет детей, он погрузился в печаль и потерял и аппетит, и сон, и здоровье. И его мать побуждала его взять надо мною еще одну супругу. И он взял себе надо мною вторую супругу. Но Аллах не благословил его плодовитостью. И мать посоветовала ему взять еще третью женщину. Тогда я, видя, что я наконец буду низведена до последнего ранга и что это, впрочем, нисколько не улучшит положение султана, решилась спасти свое влияние, спасая одновременно передачу престола по наследству. И я только дожидалась благоприятного случая, чтобы осуществить этот замысел.
И вот однажды султан, который все время был лишен аппетита и худел, захотел поесть фаршированного цыпленка. И он приказал повару зарезать одну из птиц, которые находились в клетках под окнами дворца. И этот человек пошел, чтобы взять из клетки одну из птиц. Тогда я, хорошенько рассмотрев повара, нашла, что он вполне пригоден для осуществления моего намерения, потому что он был здоровый молодой человек, широкоплечий и гигантского роста. И, наклонившись из окна, я сделала ему знак войти через потайную дверь. И я ввела его в мое помещение. И то, что произошло между мною и им, продолжалось очень недолго, потому что, лишь только он закончил свое дело, я вонзила в его сердце кинжал. И он, мертвый, упал навзничь. И я приказала верным своим прислужницам убрать его и тайно закопать в яму, вырытую ими для этого в саду. И в этот день султан не ел фаршированного цыпленка, и он пришел в большой гнев по причине необъяснимого исчезновения своего повара.
Но девять месяцев спустя, день в день, я принесла тебя в мир здорового, каким ты остаешься и до настоящего времени. И рождение твое очень обрадовало султана, к которому вернулись и здоровье, и аппетит; и он осыпал милостями и подарками визирей, фаворитов и всех обитателей дворца и устроил большие празднества и общественные увеселения, которые продолжались сорок дней и сорок ночей. И такова истина о твоем рождении, твоем племени и твоем происхождении. И я клянусь пророком, — мир и молитва над ним! — что я сказала тебе все, что знаю. Аллах всемогущ!
Услышав этот рассказ, султан поднялся и ушел, плача, от своей матери. И он вошел в тронную залу и сел на пол перед третьим генеалогом, не говоря ни слова. И слезы продолжали струиться из глаз его и текли по длинной бороде его. И по истечении некоторого времени он поднял голову и сказал генеалогу:
— Аллах над тобою, о уста истины, скажи мне, как мог ты открыть, что я незаконнорожденный и низкого происхождения?
И генеалог отвечал:
— О господин мой, когда каждый из нас дал доказательство дарований, которыми он владеет, и ты был вполне доволен нами, ты распорядился назначить нам хлеба и мяса вдвое больше против положенного и воды по желанию. И я рассудил по скудости таких щедрот и по самой природе этой щедрости, что ты не чей иной сын, как сын повара, потомок повара, кровь повара. Ибо султаны, сыновья султанов, не имеют обыкновения вознаграждать заслуги назначением мяса или чего-нибудь подобного, но вознаграждают заслуживших награду великолепными подарками, почетными одеждами и несметными богатствами. И для меня это было несомненным доказательством твоего низкого и незаконного происхождения. И в этом открытии нет никакой заслуги.
Когда генеалог произнес эти слова, султан поднялся и сказал ему:
— Снимай свои одежды!
И генеалог повиновался, и султан тоже сорвал с себя одежды и знаки царского своего достоинства и надел их на него собственными руками. И он предложил ему взойти на трон и, склонившись перед ним, поцеловал землю между рук его и воздал ему почести, как подданный своему повелителю. В тот же час и в ту же минуту он приказал войти великому визирю, и другим визирям, и всем вельможам царства и представил им нового их законного владыку. И новый султан тотчас же послал за своими друзьями, двумя генеалогами, потребителями гашиша, и одного назначил стражем и усадил по правую руку свою, и другого назначил стражем и усадил по левую руку свою. И он оставил прежнего великого визиря в должности его, приняв во внимание его удивительную справедливость.