Так вот, завершив эту работу, я снова открыл дверь своей лавки и поспешил на базар, чтобы запастись всем необходимым. Сначала я купил себе изрядное количество конопли, которую привез в свою лавку. После чего, поскольку мы давно не видели мяса в доме, я пошел в мясную лавку и купил плечо ягненка. И я пошел в дом, чтобы отдать жене своей это плечо ягненка, чтобы она подала нам его с помидорами. И я заранее радовался радости детей моих при виде этого вкусного блюда.
Но, о мой повелитель, мои мечты были слишком хороши, чтобы остаться без наказания. Потому что это плечо я положил себе на голову и, несся его таким образом, размахивал руками, потеряв всякий ум в мечтах о богатстве. И вот голодный ястреб вдруг бросился на плечо ягненка и, прежде чем я успел поднять руку или сделать хоть малейшее движение, схватил его вместе с моим тюрбаном и со всем тем, что в нем было. И он улетел, держа плечо в клюве, а тюрбан в когтях.
А я при виде этого принялся издавать такие ужасные вопли, что живущие по соседству мужчины, женщины и дети вошли в мое положение и присоединились к моим крикам, чтобы напугать вора и заставить его отпустить свою добычу. Однако наши крики, вместо того чтобы заставить его сделать это, только побудили ястреба участить взмахи крыльями. И вскоре он исчез в воздухе вместе с моим добром и шансом разбогатеть.
И я, сильно разочарованный и опечаленный, вынужден был купить себе еще один тюрбан, что еще уменьшило количество тех десяти золотых динаров, которые я позаботился вытащить из кошелька и которые стали всем моим имуществом. Однако, поскольку я уже потратил значительную часть своих запасов конопли, того, что у меня оставалось, было далеко не достаточно, чтобы теперь я мог рассчитывать на свое богатство в будущем. И конечно, больше всего меня огорчила мысль, что мой благодетель Си Саад будет весьма расстроен оттого, что он так неудачно выбрал человека, которому можно было доверить размещение своих денег, надеясь на успех задуманного опыта. Кроме того, я подумал, что, узнав об этом несчастном происшествии, он, может быть, посмотрит на него как на выдумку с моей стороны и изольет на меня свое презрение.
В любом случае, о мой повелитель, покуда у меня были те немногие динары, что остались после похищения ястреба, мы не слишком жаловались на жизнь. Однако, когда они закончились, мы вскоре снова впали в то же ничтожество, что и раньше, и я был совершенно бессилен, чтобы вытащить себя из этого состояния. И все же я удержался от ропота против повелений Всевышнего и подумал: «О бедняга, Воздаятель послал тебе добро в то время, когда ты меньше всего этого ожидал, и он отнял его у тебя почти в то же самое время, потому что на то Его воля и это право принадлежит Ему! Смирись же перед Его указами и подчинись Его воле!» И пока я пребывал в таких чувствах, жена моя, которой я не мог не рассказать о своей утрате, когда она подошла ко мне, была совершенно безутешна. И к несчастью, оказавшись в постигшей меня беде, я также не мог не рассказать своим соседям, что, потеряв свой тюрбан, я потерял сто девяносто золотых динаров, и мои соседи, которым давно была известна моя бедность, смеялись над моими словами вместе со своими детьми, пребывая в убеждении, что потеря моего тюрбана свела меня с ума. А женщины, проходя мимо меня, говорили, смеясь:
— Это тот, кто позволил улететь своему разуму вместе с тюрбаном!
Вот и все, что случилось тогда со мною.
Так вот, о эмир правоверных, прошло около десяти месяцев, с тех пор как ястреб вверг меня в это несчастье, когда два закадычных друга, Саад и Саади, вздумали прийти ко мне и спросить, как я воспользовался кошельком с двумястами динарами.
И Саад сказал тогда Саади:
— Я уже несколько дней думаю о нашем друге Хасане, радуясь тому удовлетворению, которое я получу от того, что стану свидетелем успеха нашего опыта. И ты увидишь в нем такую большую перемену, что нам будет трудно его узнать.