И вот однажды на лесной тропинке, такой узкой, что не успели они вовремя посторониться, оба брата встретились с султаном, охотившимся в том же лесу.
Но в эту минуту Шахерезада заметила, что приближается утро, и скромно приостановила свой рассказ.
А когда наступила
она сказала:
И вот однажды на лесной тропинке, такой узкой, что не успели они вовремя посторониться, оба брата встретились с султаном, охотившимся в том же лесу. И поспешно соскочили они с коней, и распростерлись они перед ним. Султан чрезвычайно удивился, встретив в этом лесу незнакомых ему всадников, так богато одетых, как будто они принадлежали к его свите; ему захотелось увидеть их лица, и он велел им встать. И оба брата поднялись и стали между рук султана, держась с достоинством и с почтительностью. Султан был поражен их красотой и некоторое время молча разглядывал их с ног до головы. Потом спросил он их, кто они такие и где живут. Сердце его расположилось к ним и было взволнованно. Они же отвечали:
— О царь времен, мы сыновья умершего раба твоего, бывшего управляющего садами. Живем же мы недалеко отсюда, в доме, которым обязаны твоей щедрости.
Султан был очень рад познакомиться с сыновьями своего верного слуги; но его удивило то, что они до сих пор не являлись во дворец и не принадлежат к его свите. И спросил он их о причине такого уклонения.
Они ответили:
— О царь времен, прости нас за то, что до сих пор не являлись между великодушных рук твоих; но у нас есть сестра, наша меньшая, о которой поручил нам заботиться отец перед своей смертью. И мы охраняем ее с такою любовью, что не можем и думать о разлуке с нею.
Султан был чрезвычайно тронут такой братской дружбой и еще более порадовался своей встрече, говоря себе: «Никогда не думал я, чтобы в моем царстве нашлось двое таких прекрасных во всех отношениях и в то же время столь мало честолюбивых молодых людей».
И почувствовал он непреодолимое желание посетить их в их жилище, чтобы вдоволь порадовать глаза свои. И сейчас же выразил он это юношам, которые отвечали повиновением и поспешили сопровождать его. А царевич Фарид скоро опередил их, чтобы предупредить сестру свою Фаризаду о посещении султана.
Фаризада же, не привыкшая к приемам, не знала, как и взяться за дело, чтобы достойно принять султана. И в своем затруднении она нашла, что лучше всего посоветоваться с подругой своей Птицей Бюльбюль. И сказала она ей:
— О Бюльбюль, султан делает нам честь, он хочет видеть дом наш, и мы должны угостить его. Научи же меня, что должны мы сделать для того, чтобы он остался нами доволен.
Бюльбюль же ответила:
— О госпожа моя, не стоит приказывать поварихе готовить подносы и блюда, потому что сегодня только одно блюдо может понравиться султану, и его-то и нужно подать. Это блюдо — огурцы, начиненные жемчугом.
Фаризада удивилась и, подумав, что Птица обмолвилась, поспешила возразить ей:
— Птица! Птица! О чем ты говоришь?! Огурцы с начинкой из жемчуга! Да это неслыханное кушанье! Если султан делает нам честь и желает отобедать у нас, то, значит, он желает есть, а не глотать жемчужины! Ты, верно, хотела сказать: огурцы с начинкой из риса, о Бюльбюль!
Но Говорящая Птица воскликнула с досадой:
— Вовсе нет! Вовсе нет! Начинка из жемчуга, жемчуга, жемчуга! А не рис, не рис, не рис!
Фаризада, во всем доверявшая чудесной Птице, поспешила заказать старой поварихе приготовить огурцы с начинкой из жемчужин. А так как в доме не было недостатка в жемчуге, то нетрудно было найти его в достаточном количестве.
Между тем султан, сопровождаемый царевичем Фарузом, вошел в сад. Фарид же, ожидавший его на пороге, поддержал ему стремя и помог сойти с коня. А Фаризада Розовая Улыбка в первый раз (по совету Бюльбюль) закрыла лицо свое покрывалом, подошла и поцеловала у султана руку. Султан был чрезвычайно тронут ее приветливостью и чистотой, которой вся она дышала, как чистый жасмин, и, вспомнив о своей бездетной старости, он заплакал. А потом, благословляя Фаризаду, сказал:
— Тот, кто оставляет после себя потомство, не умирает. Да дарует тебе Аллах, о отец столь прекрасных детей, место избранника по правую руку Свою и среди блаженных! — И, снова устремляя взор свой на склонившуюся перед ним Фаризаду, он прибавил: — А ты, дочь слуги моего, стебель благоухающий, веди нас под тишь каких-нибудь прелестных деревьев, которые защитят нас от зноя!