Когда султан выслушал эти слова сына своего, он понял из них, что царевич счастлив вполне, и отвечал ему:
— О сын мой, чего же более может желать любящий отец сыну своему? Конечно, я бы предпочел видеть тебя в счастье возле себя, потому что годы мои уже преклонны, а не в чужой стороне, которой я не знаю и даже не слышал о ее существовании. Но не можешь ли ты, по крайней мере, научить меня, куда мне надо обращаться, чтобы почаще получать известия о тебе и не испытывать более беспокойства, в которое повергло меня твое отсутствие?
И царевич Хоссейн отвечал:
— Что касается твоего спокойствия, о отец мой, то я буду навещать тебя настолько часто, насколько это позволит мне опасение наскучить тебе. Но что касается названия места, в котором ты можешь получать обо мне сведения, то, умоляю тебя, избавь меня от необходимости называть его, потому что это тайна, хранить которую я поклялся.
И султан, не желая более настаивать, сказал царевичу Хоссейну:
— О сын мой, Аллах да охранит меня от проникновения в эту тайну против твоего желания! Ты можешь, когда пожелаешь, возвратиться в обитель утех, в которой ты теперь живешь. Я только хочу потребовать от тебя, чтобы ты равным образом обещал мне, отцу твоему, что ты будешь приезжать сюда и видаться со мной один раз в месяц, не опасаясь наскучить мне, как ты говоришь, или обеспокоить меня. Ибо может ли быть для любящего отца занятия милее, чем согревать сердце свое близостью детей своих, и освежать душу свою их присутствием, и радовать свои взоры их видом?!
И царевич Хоссейн отвечал, что он слушает и повинуется, и, дав требуемое обещание, он остался во дворце на целых три дня, по истечении которых простился с отцом своим и наутро четвертого дня с восходом солнца отбыл во главе своих всадников, сыновей джиннов, как и прибыл.
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
она сказала:
И царевич Хоссейн отвечал, что он слушает и повинуется, и, дав требуемое обещание, он остался во дворце на целых три дня, по истечении которых простился с отцом своим и наутро четвертого дня с восходом солнца отбыл во главе своих всадников, сыновей джиннов, как и прибыл.
И супруга его, прекрасная джинния, приняла его с бесконечной радостью, и ее удовольствие было тем полнее, что она не надеялась так скоро увидеть его. И они вдвоем отпраздновали это счастливое возвращение, забавляясь друг с другом самыми приятными и разнообразными способами.
И начиная с этого дня прекрасная джинния не жалела ничего, чтобы сделать для супруга своего как можно привлекательнее его пребывание в очаровательном жилище ее. И они самыми разнообразными способами наслаждались воздухом, прогуливались, ели, пили, шутили, смотрели танцы танцовщиц, слушали пение альмей и звуки гармонических инструментов, декламировали стихи, вдыхали аромат роз, украшали себя цветами сада, срывали с ветвей прекрасные спелые плоды и забавлялись несравненной игрой влюбленных, которую можно назвать настоящей игрой в шахматы на ложе, — столько всевозможных комбинаций насчитывается в этой деликатной игре.
И по истечении месяца этой восхитительной жизни царевич Хоссейн, который уже рассказал супруге о своем обещании султану, отцу своему, был вынужден прервать эти удовольствия и проститься с опечаленной джиннией. И, одевшись и снарядившись еще более великолепно, чем в первый раз, он сел на прекрасного коня, стал во главе сыновей джиннов, своих всадников, и отправился навестить султана, отца своего.
И вот во время его отсутствия, лишь только покинул он дворец после первого посещения отца своего, ближайшие советники султана, судившие о могуществе царевича Хоссейна и его неизвестных богатствах по тому, что они видели в течение трех дней, проведенных им во дворце, не преминули злоупотребить свободой, с которой султан позволял им говорить, и влиянием на ум его, которым они пользовались, и постарались зародить в нем подозрения против сына его и заставить его поверить, что царевич хочет ввести его в заблуждение. И они доказывали ему, что самое простое благоразумие требует, по крайней мере, знать, где находится убежище его сына и где у него находится золото, необходимое для расходов, подобных тем, которые он производил во время своего пребывания во дворце, и для поддержания той пышности, которую он выставлял напоказ единственно для того, говорили они, чтобы выказать свое пренебрежение к отцу и показать, что он вовсе не нуждается в его щедротах или в его покровительстве, чтобы жить как царевич. И они говорили ему, что он должен сильно опасаться, как бы царевич не приобрел народной любви и не поднял верных подданных против их повелителя, чтобы лишить его трона и сесть самому на его место.