Однако в третий раз я принял меры предосторожности. И действительно, как только я добрался до стены, где обычно нежился, любуясь собой, я растянулся на полу и, притворившись спящим, принялся храпеть с таким же шумом, как компания буйствующих верблюдов. И вдруг, о господин мой, я почувствовал руку на своем пупке, искавшую, уж не знаю что. И поскольку при этом обыске потерять я нечего мог, я позволил этой руке, о которой идет речь, проверить мой товар сверху донизу, и, когда я почувствовал, что она добралась до узкого пролива, я внезапно схватил ее, говоря:
— К чему это, о сестра моя?
И я поднялся со своего места, где лежал, открыв глаза и увидел, о господин мой, что обладательницей любопытной, украшенной бриллиантовыми перстнями руки, сбившейся с надежного направления на этом погибельном пути, оказалась дивная молодая девушка. И она смотрела на меня, смеясь, и была подобна ветке цветущего жасмина. И я сказал ей:
— Да будет легок твой путь, о госпожа моя! И купец, и его товар — твоя собственность. Скажи мне только, из какой клумбы появилась ты, о роза, из какого букета ты, о гиацинт, и из какого сада ты, о соловей, о самая желанная из девиц?
И, говоря так, я тем не менее удерживал ее за руку.
Тогда юница, не выказав никакого смущения ни жестом, ни голосом, сделала мне знак встать и сказала:
— О Муин, встань и следуй за мной, если хочешь знать, кто я и как меня зовут.
И я, не колеблясь ни минуты, как будто я знал ее давно или как будто я был ее молочным братом, встал и, поправив платье с тюрбаном, зашагал в десяти шагах позади нее, чтобы не привлекать к себе внимания, но при этом я ни на мгновение не спускал с нее глаз. И мы добрались таким образом в самый конец отдаленного тупика, где она сделала мне знак, что я могу приблизиться без опасения. И я подошел к ней, улыбаясь, и решил, не теряя времени даром, дать подышать свежим воздухом ребенку отца моего. И чтобы не показаться глупцом или разиней, я вытащил ребенка, о котором идет речь, и сказал ей:
— Он приветствует тебя, о госпожа моя!
Однако она презрительно посмотрела на меня и сказала:
— Верни его на место, о капитан Муин, потому что он уже надышался.
А я ответил, что слушаю и повинуюсь, и прибавил:
— Нет проблем, ты повелительница, и я подчиняюсь твоей воле. Однако, о дочь правил, раз уж тебя не искушают эти сладости и этот зебб с его начинкой, то зачем же ты одарила меня двумя полными кошельками, и пощекотала мне пупок, и привела меня сюда, в этот глухой тупик, столь благоприятный для всяких любовных дел и любовных нападений?
И она ответила мне:
— О капитан Муин, ты человек, которому я больше всего доверяю в этом городе, потому я и обратилась к тебе, предпочитая тебя любому другому! Но это совсем по другой причине, чем ты думал!
И я ответил:
— О госпожа моя, какова бы ни была эта причина, она принята. Говори, какую услугу ты требуешь от раба, которого ты купила за два кошелька по сто драхм?
А она улыбнулась и сказала мне:
— Ты проживешь долго! Знай же, капитан Муин, что я девушка, которая любит юницу. И эта любовь жжет меня изнутри пылающим огнем. И если бы у меня были тысяча языков и тысяча сердец, эта страсть, которая меня переполняет, не была бы ярче. Так вот, эта обожаемая мною юница — не кто иная, как дочь городского кади. И между ней и мной произошло то, что случилось. И в этом тайна любви. И между ней и мной был заключен договор страсти и даны обещания и клятвы любви, ибо она сгорает от меня с равным жаром. И никогда она не выйдет замуж, а меня никогда не коснется мужчина. И наши отношения длились довольно долго, и мы были неразлучны, вместе ели, и пили из одного кувшина, и спали в одной постели, пока однажды кади, ее отец, эта проклятая борода, не узнал о наших отношениях и не прервал их, полностью оградив свою дочь от меня. И он сказал мне, что сломает мне руки и ноги, если я еще хоть раз появлюсь у него в доме. И с тех пор я не могла видеть свою ненаглядную, которая, как я узнала позже, чуть не сошла с ума из-за нашей разлуки. И именно для того, чтобы облегчить мое сердце и вернуть ему некоторую радость, я и решилась прийти и найти тебя, о капитан, зная, что только от тебя я могу почувствовать облегчение и радость.