Выбрать главу

Что же касается замечательной принцессы и принца Шатера Мухаммеда, ее мужа, то они остались одни в зале с царем, который обнял их.

И каждое утро три сестры приходили к мастерице, которая обучала их искусству вышивки шелком по бархату, ведь продавец нута, их отец, этот превосходный человек, хотел, чтобы у его дочек было хорошее образование и чтобы судьба направила их на путь брака с сыновьями настоящих купцов, а не сыновьями обычных уличных торговцев, наподобие его самого. И каждое утро по пути к мастерице вышивки три молодые девушки проходили под окнами сына султана, и они при этом очаровательно изгибали свои царственные станы и стреляли тремя парами вавилонских глаз, в которых отражалась вся их красота, скрытая под завесами их одежд.

И сын султана, видя, как они проходят каждое утро под окнами дворца, задорно кричал им громким голосом:

— Салам вам, дочери продавца нута! Салам вам, схожим по своей стройности с буквой «алеф»!

И старшая и средняя сестры всегда с легкой улыбкой и блеском в глазах отвечали на приветствие сына султана, но младшая ничего не отвечала, и она шла своим путем, даже не поднимая головы. И так происходило, даже если сын султана был настойчив и спрашивал, к примеру, о текущей цене на нут и о его продаже, а также о том, хорошим или плохим он уродился, или о здоровье самого продавца нута; младшая из сестер при этом даже не удосуживалась взглянуть на него. Она лишь порой говорила:

— А какое дело до нута твоей конопатой рожице?

И все трое со смехом продолжали идти своим путем.

Тем не менее сын султана, который страстно влюбился в младшую из дочерей торговца нутом, маленькую Зейнаб, никогда не переставал сожалеть о ее иронии, презрении к нему и нежелании обращать на него внимание. И однажды, когда в ответ на его вопросы она посмеялась над ним больше, чем обычно, он окончательно понял, что он никогда не сможет рассчитывать на ее любезность, и тогда он решил отомстить ей, унизив и наказав отца ее. Потому что он знал, что молодая Зейнаб любила своего отца до пределов привязанности. И он сказал себе: «Вот как мне удастся заставить ее почувствовать мою силу».

И поскольку он был сыном султана и имел власть над людьми, он призвал продавца нута и спросил его:

— Это ты отец трех юных девушек?

И продавец нута, дрожа, ответил:

Жил однажды в Каире честный и уважаемый продавец нута, которому Воздаятель подарил трех дочерей для его будущего потомства.

— Да, ради Аллаха, это я.

И сын султана сказал ему:

— Ну что ж, о человек, я хочу, чтобы ты вернулся сюда завтра, ко времени молитвы, встал между рук моих одновременно одетый и обнаженный, в одно и то же время смеющийся и плачущий, приехавший на лошади и в то же время пришедший на своих ногах! И если, к несчастью, ты явишься ко мне, не выполнив этих моих условий, или если, выполнив одно, ты не выполнишь двух других, не жди пощады — твоя голова тут же слетит с плеч твоих!

И бедный продавец нута поцеловал землю между рук принца и ушел, думая: «Это действительно очень сложное дело. И я, безусловно, лишусь своей головы». И он вернулся к своим дочерям с очень желтым цветом лица, и в желудке у него поселилась холодная лягушка, а его нос вытянулся до земли. И его дочери заметили его беспокойство и волнение, и самая младшая из них, юная Зейнаб, спросила его:

— Почему, о отец мой, я вижу, как цвет кожи твоей желтеет, а мир чернеет перед твоими глазами?

И он ответил ей:

— О дочь моя, у меня случилась беда, и оттого грудь мою сперло.

И Зейнаб сказала ему:

— Расскажи мне о своей беде, о отец мой, возможно, грудь твоя и расширится.

В этот момент своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ВОСЕМЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И Зейнаб предложила отцу своему:

— Расскажи мне о своей беде, возможно, грудь твоя и расширится.

И он рассказал ей эту историю от начала и до конца, не забыв ни одной детали. Однако нет смысла повторять ее. И когда юная Зейнаб услышала историю злоключений отца своего и поняла причину его горя, изменения цвета лица его и стеснения в груди, она долго смеялась, и притом так сильно, что почти лишилась сознания. Затем она повернулась к нему и сказала: