И Файруз понял царя, и он вернулся к жене своей, и они зажили в любви и согласии.
Но ни кади, ни кто-либо из многочисленных помощников, которые присутствовали в зале заседаний, ничего не смогли понять в этом деле, которое осталось тайной между царем, Файрузом и его женой. Лишь Аллах всеведущ!
И в эту же ночь Шахерезада рассказала еще одну историю:
ИСТОРИЯ О ТРЕХ НЕЗНАКОМКАХ
Жил-был человек, сириец по происхождению, которого Аллах наделил, как и всех людей его расы, диким нравом и медлительным умом. Ибо хорошо известно, что, когда Аллах раздавал дары Свои людям, Он поместил в каждую землю различные положительные качества и недостатки, которые должны были достаться всем, кто на этой земле родился. Так, Он даровал остроумие и ловкость жителям Каира, любовную силу — жителям Верхнего Египта, любовь к поэзии — нашим арабским предкам, храбрость — всадникам Центральной Азии, обходительность — жителям Ирака, гостеприимство — кочевым племенам, и Он даровал многие другие качества разным прочим странам, однако сирийцам он подарил только страсть к завоеваниям и стремление к наживе, совсем позабыв о них, когда раздавал приятные качества. Поэтому, что бы ни делал этот сириец на земле, простирающейся от соленого моря до границы пустынь, он всегда оставался тупоголовым дикарем, а его разум соблазнялся лишь соображениями наживы.
И вот этот сириец, о котором идет речь, проснулся в один прекрасный день с желанием отправиться в Каир. И без сомнения, это его злосчастная судьба подкинула ему идею поселиться среди самых обаятельных и самых одухотворенных людей на земле. Но как и все прочие сирийцы, он был самодоволен, и он думал, что произведет там неизгладимое впечатление своими дорогими вещами. И действительно, он прихватил с собой в сундуках все свои драгоценные вещи: шелка и другие роскошные ткани, дорогое оружие и множество прочих подобных предметов, и он прибыл с ними в благословенный город Миср-аль-Кахир, то есть в Каир.
И он начал с того, что снял комнату для себя и своих товаров в хане, в самом центре базарной жизни. И он начал каждый день ходить к покупателям и торговцам, приглашая их прийти взглянуть на его товары. И он продолжал поступать таким образом некоторое время, пока в один день среди прочих дней, когда он вышел на прогулку, посматривая направо и налево, он не встретил трех молодых женщин, которые шли, покачивая бедрами, смеясь и болтая о том о сем. И каждая была красивей, и привлекательней, и очаровательней прочих. И когда он их увидел, усы его встопорщились и задвигались; и он подошел к ним, в то время как они смотрели на него, и сказал:
— Не желаете ли составить мне приятную компанию нынче вечером в моем хане? Мы могли бы все вместе приятно провести там время!
И они со смехом ответили ему:
— С удовольствием и охотно, и мы сделаем, что ты скажешь, чтобы доставить тебе удовольствие!
И он спросил:
— У меня или у вас, о госпожи мои?
И они ответили:
— Ради Аллаха! У тебя! Не думаешь же ты, случайно, что наши мужья позволят нам приводить незнакомых мужчин к себе домой? — и добавили: — Сегодня же вечером мы будем у тебя. Скажи лишь, где ты остановился.
И он ответил:
— Я живу в комнате в хане, на той улице.
И они сказали:
— В таком случае ты приготовишь для нас ужин, и ты будешь держать его горячим для нас, а мы приедем к тебе в гости после вечерней молитвы.
И он сказал:
— Замечательно, договорились.
И они оставили его, чтобы продолжить свой путь. А он, со своей стороны, пошел на продуктовый базар, купил рыбу, огурцы, устриц, вино и ароматы и отнес все в свою комнату; и он сам приготовил, помимо риса и овощей, пять видов мясных блюд и держал все наготове в лучшем виде.
И когда настало время ужина, три женщины пришли, как и обещали, и они были в накидках из синей ткани, что сделало их неузнаваемыми. Но, войдя, они сбросили со своих плеч эти накидки и сели, прекрасные, как луны. И сириец поднялся и сел напротив них, как кувшин перед чашами, и он расставил перед ними тарелки с едой. И они ели до насыщения. А потом настал черед вин. И чаша с вином ходила межу ними по кругу. И сириец по их настоятельному требованию не отказывался ни от одного круга и выпил так много, что его повело во все стороны. И тогда он, немного осмелев, начал глазеть на своих гостий; и он не мог не восхищаться их красотой, и он удивлялся их совершенству. И, глядя на них, он пребывал между замешательством и изумлением. И он колебался между сумасбродством и смятением. И он уже больше не мог отличить мужчину от женщины. И он дошел до состояния забвения, и вид у него был плачевный. И он смотрел — и не видел, и пил, не разбирая вкуса. И ноги у него заплетались, а голова шла кругом. И он косил глазами и клевал носом. И он сморкался и чихал. И он смеялся и одновременно плакал. А потом он повернулся к одной из трех красавиц и спросил ее: