И Аттаф Щедрый ответил:
— Кто же может остановить тебя, брат мой? Разве ты больше не свободен гулять где хочешь, и освежать душу как хочешь, чтобы твоя грудь расширилась, а твой дух расцвел и возрадовался?! По правде говоря, о брат мой, все это пустяки, иди куда твоей душе угодно!
И Джафар уже собирался выйти, когда хозяин остановил его, чтобы сказать ему:
— О господин мой, только, будь добр, подожди минутку, чтобы мои люди могли оседлать для тебя скакуна!
Но Джафар ответил:
— О друг мой, я предпочитаю пойти пешком, ибо человек, сидящий на лошади, едва ли может развлечься, глядя вокруг себя и наблюдая; скорее люди, на него смотрящие, будут развлекаться, глядя на него и наблюдая за ним.
И Аттаф Щедрый сказал ему:
— Хорошо. Но позволь мне хотя бы дать тебе этот кошелек с динарами, чтобы ты мог делать подарки по дороге и раздавать деньги пригоршнями, бросая их в толпу, — и добавил: — Теперь ты можешь отправляться на прогулку, и пусть она успокоит твой разум, умилостивит тебя и вернет тебе радость и удовлетворение!
И Джафар, следуя пожеланиям своего щедрого хозяина, взял у него кошелек с тремястами динарами, а затем покинул дом своего друга.
И шел он медленно, угнетаемый своими мыслями об условиях, наложенных на него халифом, ведь он пытался их выполнить, но пока так и не нашел человека, который мог бы догадаться о содержании книги. И в это время он подошел к великолепной мечети, поднялся по тридцати мраморным ступеням главного входа и с восхищением осмотрел прекрасную фаянсовую облицовку, позолоту, драгоценные камни и великолепный мрамор, украшавшие ее со всех сторон, а также прекрасные бассейны, в которых текла такая чистая и вода, что ее не было видно. И он произнес молитву, и послушал проповедь, и оставался там до полудня, чувствуя, как великая свежесть опускается на душу его и успокаивает сердце. Затем он вышел из мечети и у дверей стал раздавать милостыню нищим, произнося следующие стихи:
А затем он покинул прекрасную мечеть и продолжил свою прогулку по кварталам и улицам, глядя и наблюдая, пока не пришел к великолепному дому, окна которого были украшены радующей глаз серебряной и золотой каймою, и в каждом окне висели шелковые занавеси.
Перед дверью дома стояла мраморная скамья, покрытая ковром. И поскольку Джафар уже чувствовал усталость от прогулки, он сел на эту скамью и стал думать о себе, о своем состоянии, о событиях последних дней и о том, что могло произойти во время его отсутствия в Багдаде. И вдруг в одном из окон раздвинулась занавеси — и появилась белая рука, обладательница которой держала маленькую золотую лейку. И своим восхитительным лицом и задумчивым взглядом она была похожа на полную луну, одиноко проходящую по небесному своду. И красавица задержалась на мгновение, чтобы полить цветы в ящиках на окне: базилик, жасмин, гвоздику и флоксы. И ее грация, когда она поливала эти душистые цветы собственной рукой, была исполнена совершенства. И Джафар, увидав ее, почувствовал, как его сердце забилось от любви. И он встал во весь рост и поклонился ей до земли. А девушка, закончив поливать растения, посмотрела на улицу и увидела наклонившегося до земли Джафара. И сначала она хотела закрыть окно и исчезнуть, но затем передумала и, перегнувшись через подоконник, сказала Джафару:
— Разве этот дом — твой дом?
А он ответил:
— Нет, о госпожа моя! Клянусь Аллахом, этот дом — не мой дом, но раб, стоящий у его дверей, — твой раб! И он ждет твоих приказов!
И она сказала:
— А раз этот дом не твой, что ты там делаешь и почему не уходишь?
И он ответил:
— Это потому, йа ситти, что я остановился здесь, дабы сочинить несколько строчек в твою честь.
И она спросила:
— А что ты мог бы сказать обо мне в своих стихах, о незнакомец? И Джафар прочитал стихи, которые тут же сочинил:
И когда, несмотря на эти стихи, она хотела уйти, он воскликнул: