Тогда старый царь, сидевший на троне под деревом, сказал ему:
— Послушай же слова, которые выйдут из самой глубины сердца моего, а затем собери их и вложи в складки своего тюрбана. — И он на мгновение склонил голову, а затем поднял ее и начал свой рассказ так: — Знай же, о юноша, что до моего прибытия на этот зеленый островок посреди пустыни я правил в землях Вавилона, и я жил среди моих богатств, двора, войск и славы.
И на этом троне, глубоко задумавшись, сидел старый царь, с головой, увенчанной царской короной, и с босыми ногами.
И Всевышний — да будет Он превознесен! — даровал мне для потомков семерых детей, которые были благословением своего Создателя, и они были радостью для моего сердца. И все в моем царстве пребывало в мире и процветании, пока однажды мой старший сын не узнал из уст караванщика, что в далеких землях Сина[31] и Масина[32] есть принцесса, дочь царя Камуза, сына Тамуза, по имени Мохра, и что нет ей равных в мире, и что перед совершенством ее красоты меркнет лик молодой луны, и что Юсуф и Зулейха[33] должны быть рабами перед нею. И это о ней сказал поэт:
И караванщик также сообщил моему старшему сыну, что у этого царя Камуза не было другого ребенка, кроме этой благословенной дочери. И для этого очаровательного дитяти прекрасного сада пришла весенняя пора расцвета, и вокруг ее цветущего тела, словно пчелы вокруг цветника, стали появляться женихи, молодые принцы из самых разных стран, и, согласно обычаю, они просили руки юной принцессы. Однако при этом перед ними было поставлено условие — ответить на вопрос, который задавала принцесса: «Какие отношения связывают сосновую шишечку и кипарис?» И это все, что требовалось от каждого жениха, и от него не требовали ничего в качестве приданого для принцессы, однако всякому, кто не сможет ответить на этот вопрос должным образом, грозили отрубить голову и повесить ее на стене дворца царя Камуза.
И когда мой старший сын узнал все эти подробности из уст караванщика, его сердце воспылало, как мясо на жаровне, и он подошел ко мне, проливая слезы, как грозовая туча. И, застонав, он попросил у меня разрешения уйти, чтобы отправиться в путь и попытаться завоевать принцессу земель Сина и Масина. И я, до крайности напуганный этим безумным предприятием, тщетно пытался отговорить его и вывести из состояния любовной горячки, однако ни одно лекарство и ни одно возражение не подействовало. И тогда я сказал сыну своему:
— О свет очей моих, если ты не можешь не умирать от печали и не в состоянии удержаться от посещения областей Сина и Масина, где правит царь Камуз, сын Тамуза, отец принцессы Мохры, я буду сопровождать тебя туда, находясь во главе своего войска. И если царь Камуз охотно согласится отдать мне свою дочь для тебя в жены, все будет хорошо, а иначе, клянусь Аллахом, я заставлю руины его дворца обрушиться на его голову, и я пущу его царство по ветру. И его дочь, таким образом, станет твоей пленницей и твоей собственностью.
Однако моему старшему сыну этот план, похоже, не понравился, и он ответил мне:
— Не надо ронять наше достоинство, о отец мой, брать силой то, что не дано нам взять уговорами. Поэтому я должен сам ответить на ее вопрос и таким образом завоевать царскую дочь.
И тогда я лучше, чем когда-либо, понял, что ни одно существо не может стереть письмена судьбы своей, которые крылатый писец начертал для него в книге судеб. И, понимая, что судьба моего ребенка именно такова, я не без многих вздохов разрешил ему уйти. И он, соответственно, простился со мной и отправился искать судьбу свою.
И он прибыл в ту далекую страну, где правил царь Камуз, и явился во дворец, где жила принцесса Мохра, и он не смог ответить на вопрос, о котором я говорил тебе, о незнакомец. И по приказу принцессы ему без сожаления отрубили голову и повесили ее на стене дворца. И я, получив это известие, заплакал слезами отчаяния. И я надел траурные одежды и оставался наедине со своей болью в течение сорока дней. И мои друзья посыпали свои головы пылью, и они порвали свои одежды от горя. И весь дворец оглашался плачем и стенаниями.
Затем и мой второй сын нанес собственной рукою вторую рану моему истерзанному печалью сердцу, выпив, как и его брат, смертную чашу, потому что он, как и его старший брат, тоже захотел попробовать себя в этом деле. А затем настала очередь и пяти других моих детей, которые таким же образом вступили на путь смерти и погибли мучениками любви.
32
Масин (Мачин) — древнее название Индокитая. Син-Масин (Чин-Мачин) — так называлась обширная территория стран Древнего Востока.
33
Юсуф и Зулейха — кочующий сюжет многих литературных памятников народов Востока, в основе которого библейско-кораническая легенда о добродетелях Иосифа Прекрасного (известного в Коране как Юсуф) и любви к нему безымянной в Библии жены начальника телохранителей фараона — Потифара. Эта женщина в арабских легендах приобретает имя Зулейха (Зулейка, Зулайхо, Селиха — «соблазнительница»), под этим же именем, а также как Зефира она фигурирует в исламской поэзии IX–XV вв.