И Ишах сказал:
— По правде говоря, о эмир правоверных, мне было нетрудно понять это, тем более что, услышав ее в первый раз, я сразу очень ясно почувствовал, что все мое искусство и то, что Аллах даровал мне, — ничто в моих глазах перед нею. И я воскликнул: «О Ишах, сегодня злосчастный день для тебя!»
И халиф сказал:
— Это так и есть.
Затем он стал умолять Тохфу начать ту же песню снова. И, услышав ее снова, он вздрогнул и вскрикнул от удовольствия. И он сказал Ишаху:
— Клянусь заслугами моих предков! Ты доставил мне подарок, который стоит всех владений мира!
Затем, не в силах уже больше испытывать такую радость, но не желая показаться слишком чувствительным перед своими товарищами, халиф встал и сказал меченосцу Масруру:
— О Масрур, вставай и отведи госпожу свою Тохфу в самую почетную часть гарема. И убедитесь, что у нее нет недостатка ни в чем.
И евнух-меченосец увел Тохфу, а халиф влажными глазами смотрел, как она уходит походкой газели в своих украшениях и в дивных полосатых платьях. И он спросил Ишаха:
— Она одета со вкусом. Откуда они, эти платья? Я никогда не видел таких у себя во дворце.
И Ишах ответил:
— Они достались ей от раба твоего, это ты научил меня такой щедрости, о мой повелитель. Но клянусь своей жизнью, этот мой подарок, который перешел теперь вместе с нею от меня к тебе, — ничто по сравнению с ее красотой.
И халиф, который всегда был великодушно щедр, обратился к Джафару и сказал ему:
— О Джафар, ты немедленно выдашь нашему верному другу Ишаху за это сокровище сто тысяч динаров и подаришь ему десять платьев из нашего гардероба по его выбору.
Затем аль-Рашид, с цветущим лицом и свободной от всех забот головою, направился в отведенное для Тохфы помещение. И он вошел к ней со словами:
— Да пребудешь ты в безопасности, о Дивное Сердце!
И он подошел к ней и обнял за завесой тайны. И он нашел ее чистой девственницей, нетронутой, как только что вынутая из раковины морская жемчужина. И он был счастлив с нею.
И с того дня Тохфа заняла очень большое место в его сердце, настолько большое, что он не мог вынести ее отсутствия ни мгновения. И в конце концов он даже передал в ее руки бразды правления своим царством, ибо он нашел в ее лице мудрую советницу. А на ее обычные расходы он выделял двести тысяч динаров ежемесячно, и он передал ей пятьдесят молодых рабынь для дневной и ночной службы. И у нее было достаточно подарков и драгоценностей, чтобы купить весь Ирак и все земли Нила.
И любовь к этой юнице так укоренилась в сердце халифа, что он не хотел никому доверять заботу о ней. И когда он выходил из ее дома, то держал при себе ключ от ее апартаментов. И однажды, когда она пела перед ним, он был в таком восторге, что едва не поцеловал ей руку. Но она отдернула ее и этим резким движением сломала лютню. И она плакала, а доведенный до крайности аль-Рашид вытер ее слезы и дрожащим голосом спросил ее, почему она плачет, и воскликнул:
— Аллах с тобою, о Тохфа! Пусть ни одна слезинка никогда не упадет из глаз твоих!
И Тохфа сказала:
— Кто я такая, о мой повелитель, что ты хочешь поцеловать мне руку?! Ты хочешь, чтобы Аллах и Его пророк — да пребудет с ним мир и молитва! — наказали меня за это и заставили мое счастье испариться?! Потому что никто в мире не удостоился такой чести!
И аль-Рашид был доволен ее ответом, и он сказал ей:
— Хорошо, о Тохфа, теперь, когда ты знаешь, какое место ты занимаешь в душе моей, я больше не буду повторять жест, который так задел тебя, поэтому осуши глаза свои и знай, что я люблю только тебя и что я умру, любя тебя.
И Тохфа упала к его ногам и обняла его колени. А халиф поднял ее, поцеловал и сказал ей:
— Ты единственная моя царица! И ты даже выше дочери моего дяди Сетт Зобейды!
И вот однажды, когда аль-Рашид уехал на охоту, Тохфа была одна в своей комнате, она сидела рядом с золотым подсвечником, который освещал ее ароматными свечами, и при этом свете она читала книгу. И вдруг к ней на колени упало ароматное яблоко. Она подняла голову и увидела того, кто бросил это яблоко. И это была сама Зобейда. И Тохфа как можно скорее встала и после почтительных приветствий сказала:
— О госпожа моя, прими мои извинения! Клянусь Аллахом! Если бы я могла свободно передвигаться, я бы каждый день умоляла тебя принять мои услуги как рабыни твоей! Да никогда не лишит нас Аллах шагов твоих!
И Зобейда вошла в комнату фаворитки аль-Рашида и села рядом с нею. И лицо ее было печальным и встревоженным. И она сказала:
— О Тохфа, я знаю, что у тебя большое сердце, и твои слова меня не удивляют, потому что твоя щедрость — это естественное качество души твоей. И — клянусь жизнью эмира правоверных! — у меня нет привычки выходить и навещать жен и любимиц халифа, моего кузена и мужа. Однако сегодня я пришла рассказать тебе о той унизительной ситуации, в которую я попала с тех пор, как ты появилась во дворце. Знай же, что я действительно совершенно брошена и низведена до уровня простой наложницы, потому что эмир правоверных больше не приходит ко мне и не спрашивает, как у меня дела.