«Милой мой царевич Иван,» начала говорить царевна Квакушка; «когда мать моя, Хитросвета-волшебница, задумала выдать замуж меня, то и стала сама мне мужа приискивать. Бывала она в вашем царстве и вас троих царевичей видывала; и полюбился ты ей больше всех, за твою тихость и послушливость, за твою к родителю почтительность; и брала она к вам меня, и тебя мне показывала, и спрашивала, нравишьсяль ты мне?.. Ну, нечего, что таить, я сказала, что за такого мужа пошла бы с радостью, а еще более, когда услыхала от моей матери похвалу тебе. Хитросвета, мать моя, захотела прежде испытать тебя: всегда ли ты верно исполняешь отцовы приказания. верно ли держишь слово обещанное, и можешь ли полюбить жену за ум-разум один, что век живет, а не за красоту переходящую… вот по этому-то она меня и сделала лягушкою, и наказала мне строго на строго, когда я стану женой твоей, не скидавать своей шкурки без её приказания, разве-разве иногда перед тобою одним, или когда это необходимо потребуется; как например, когда явиться в первый раз к отцу твоему; ты моих слов не послушался, сжег шкурку лягушачью, вот за это и разлучились мы!»
– Так ты тогда же бы это толком и сказала мне, жена моя любезная, – отвечал царевич Иван, все таки царевну цалуючи, – ты бы сказала, что вот-мол так и так, то и то; вот-мол матушка приказывала, я бы все и исполнил так, и нам бы никогда не разлучаться с тобой!
«То-то и есть, царевич, что матушка моя хотела испытать тебя, и не велела всего тебе рассказывать; за то, когда она разлучила нас, то присудила тебе другое испытание, хотела узнать, вправду ли ты одну любишь меня, пустишься ли искать меня в неизвестной путь. Ты, царевич, устоял на своем: ни труды, ни неудачи не сбили тебя с прямого пути, и по этому я еще больше люблю тебя; а по этому, что ты много труда приложил, много неудач испытал у пока меня отыскивал, по этому и я милее кажусь тебе!.. Ведь всегда так на свете водится: что к нам в руки само идет, то мы не с большой охотой берем, а что от нас ускользает из рук да прочь бежит, за тем мы готовы полжизни гоняться, хоть наперед не знаем, стоит ли оно того.»
– Ах ты, моя разумница, ах ты, моя красавица! все, все, что ты ни молвишь, все чую, что дело правдивое! – приговаривал царевич, царевну Квакушку милуючи. – А что, – прибавил он, вздохнувши про себя тихохонько 3 – скоро ты опять станешь лягушкою? – Да так при этом взглянул, точно кислого огурца откусил… так царевна и покатилась со смеху.
«Нет, царевич, я теперь никогда не сделаюсь больше лягушкою.»
– Ой ли. Ах ты душечка, перепеленка!.. ах ты… ну, и слов не приберу, как назвать послаще тебя.
«Дома, царевич, вспомнишь авось, теперь пора нам в ваше царство, к твоему батюшке отправиться.»
– Как же не пора, и очень пора! – вскричал царевич Иван, – я только об этом и думаю… вишь ведь ты, золотая моя, какая разумная, точно была у меня на уме, сей час спознала все мысли мои!.. Однако, царевна моя ненаглядная, – проба вил царевич Иван позадумавшись, – как же нам быть, как назад иттить?. дорога такая трудная, да и не близкая, мне уж одному, да еще тебя отыскивать, куда не шло; а как же мы это вдвоем пойдем?.. я уж и не придумаю!
«Не бойся царевич, дорога трудна кажется, когда труд не покончен еще, а когда он совсем до конца доведен, то стоит лишь оглянуться назад, и дорога другою покажется… Посмотри-ко теперь!..»
Отворила дверь царевна Квакушка, взглянул царевич Иван на пройденный путь… перед ним дорога прямая, большая, ровная, гладкая, покатая, ни горки ни лощинки, ни сучка ни задоринки!.. царевич от удивления только руками взмахнул.
«Пойдем царевич, пойдем по этой дороге со мной; хоть нам бы и хотелось скорей на месте быть; да ипой порой не дурно себя от скорого хотенья поудерживать!»
Простились царевич Иван и царевна Квакушка с бабой-Ягой, проводила та их с хлебом с солью, с словом ласковым, с добрым пожеланьем деток побольше иметь… у этих бабушек-старушек обычаи такой: вечно на этот счет приплетут что ни будь!
Идет царевич с царевной веселешенек, не наговорится с ней, на нее не насмотрится; однако долго так идучи, стал царевич в даль поглядывать, нет, нет да посмотрит вперед, далеколь идти; после и подальше начал всматриваться, а все кроме дороги да неба не видать ничего.
Улыбнулась царевна Квакушка и промолвила: «Что, мой милый царевич, на дорогу поглядываешь?.. А-ли поджидаешь коней, чтоб доехать скорей?»