Лягушка вспомнила знакомого красавца француза. Все приглашал ее в свой ресторан, такие красивые комплименты говорил, так ухаживал, но потом пришел с какой-то странной книгой, и сказав: - Фи, да это же самая обычная жаба! Ушел прочь. Вот и верь после этого мужчинам...
- Значит приятные слова? - задумался Иван.
- Особенно с французским акцентом, - улыбнулась Царевна.
- Хорошо, - довольно улыбнулся парень и зачем-то поплевав себе в руки и потерев их друг о друга, вытянулся в полный рост, да как гаркнет: - Синьерита жабуа! Не соизволите вы одарить меня своей лучезарной улыбкой, чтоб на сердце стало радостно-прерадостно!
- Ладно, соизволю, - махнула лапкой она, и улыбнулась. Царевич не реагировал. Она улыбнулась, растягивая губы еще сильнее. Тот почесал затылок, и пожал плечами. Лягушка растянула губы до такой степени, что у нее свело судорогой челюсти. А Ванька молчал. - Ну, как? - не выдержала зеленая.
- Улыбку видел, но какая то она не лучезарная, и от этого мне совсем мне радостно.
- Ах ты!.. - начала было ругаться она, но быстро взяла себя в руки. Что с дурака возьмешь.
- А может, вы знаете другой способ ухаживаний? Чтоб точно подействовал?
- "Тебе уже ничто не поможет", - усмехнулась Царевна, но ему сказала, что женщины больше всего любят мужчин за хорошие поступки.
- Понятно, - довольно улыбнулся он и начал стягивать сапоги.
- И что это ты делаешь? - удивилась водоплавающая.
- Я тебе сейчас сколько водомерок наловлю, что тебе на десять лет хватит, - прыгнул в воду он... И не вынырнул.
- Эй! Ванька! Ты чего это?! - забеспокоилась она смотря на воду. На поверхности появилось только несколько пузырьков, а Ивана не было.
Зеленая прыгнула в воду, и увидела, что тот почти уже утонул.
Вытягивали бестолкового с озера всей лягушачьей оравой. Потом, с трудом его откачав, Царевна Лягушка, недовольно скрестив лапки уселась рядом, и ждала пока он откашляется.
- Ты чего это в воду ныряешь, если плавать не умеешь?!
- Да я как-то об этом позабыл, - смутился утопленник.
- И кроме того, я не ем водомерок.
- Очень жаль.
- Жаль ему... - вздохнула зеленая.
- Так ты выйдешь за меня?
- Похоже, придется, - задумалась Царевна Лягушка. - Кому еще такой дурак то нужен?
Иван Царевич лежал на земле, и счастливо улыбался, во весь свой лягушачий рот.. А по небу плыли белые облака, которые были так похожи на большие корабли, уходящие в бескрайнее, синее море.
Восьмое марта.
Над полями, над лесами, блуждая в ветвях деревьев, далеко неслась песня. Песня о вечном, о женском:
- Ой, рябина кудрявая - белые цветы. Ой, рябина - рябинушка, шо взгрустнула ты?
- дружно выводили женщины, сидя на лавочке.
- Не правильно ты Нинка поешь, - прервала песню Михаловна. - Нужно петь не шо, а чавой...
Женщина покосилась на старуху, но ничего не сказала. Молчанье прервала Зина, сидевшая на краю лавочки, и вот-вот норовившаяся с нее свалиться. В сотый раз, поругавшись на себя, что не взяла с собой стул, а так бы сидела и не мучилась, женщина завела самый животрепещущий разговор.
- А что вам ваши на восьмое марта то подарили?
Подруги задумались. И хотелось похвастаться, но и хвастаться было совсем нечем.
- Мой уже тридцать лет помер как, - сообщила Михаловна.
- Знаем, - ответили ей, и покосились друг на друга.
- Мне мой решил подарок сделать, антенну настроить, ну чтоб не один канал новостей показывало, а хоть еще что-нибудь, - вздохнула Зина.
- А чего вздыхаешь то? - удивились подруги.
- Залез на крышу, поскользнулся, повис на антенне и все-таки упал. Теперь и антенны нет, так еще и он ногу вывихнул.
- Шею бы он лучше свернул, - зло сказала бабка, начав яростно гладить своего кота, который всегда бродил за нею следом.
- Да что ты говоришь то?! - замахала на нее руками Зинаида. - Он у меня хороший. Вот только руки не из того места растут.
- А мой решил мне помочь огород перекопать, - сказала Нина.
- Молодец, - ответили ей.
- Ага... И чеснок перекопал, и цветы. Теперь все заново садить.
Женщины, услышав такое, замолчали. Эта ситуация была знакома каждой из них, поэтому и говорить то было не о чем.
Михаловна весело засмеялась. На нее покосились недовольные взгляды, но она не обращала внимания.
- Девочки, хоть кого-нибудь нормально поздравили? - поинтересовалась Зина. - Я не завидовать, мне просто интересно.
Катерина заерзала на месте, не зная, говорить ей или нет, но все-таки решилась.
- Мне мой, яишенку приготовил, и кетчупом на ней написал: "С восьмым марта", - довольно сказала она.
- Ведьма! - хором ответили ей, и Михаловна в том числе.
Катерина покраснела от удовольствия, но сделала вид, что обиделась. Все замолчали, и стали смотреть на пасущихся в поле коз. Каждая задумалась о чем-то своем. А на улице было так хорошо - хорошо. Солнце начало пригревать и по забору начали бегать первые божьи коровки.
Приятное молчание было прервано свистом. Женщины разом обернулись, и увидели тракториста Василия.
- Ну, мы тут это... Мы с мужиками посоветовались, и решили... Ну, меня выбрали потому, что я самый многословный... - начал объяснять он, только понятнее не становилось.
- Так чегой-то решили? - не выдержала старуха.
- Это вам! - протянул он огромный букет подснежников.- Мы в лесу вам насобирали.
- Спасибо...
Женщины, поделив цветы между собой, смущенно замолчали.