Мало того, словно страшные предвестники слепоты, Пакинса атаковали кошмарные сны. Каждый день ему снилось одно и то же загадочное существо, которое даже толком не получалось разглядеть: лишь недостаточно малая часть очертаний монстра выступала из тьмы, никак не давая сформировать хотя бы приблизительный образ монстра. Быть может, как-то так представляли себе самого Пожирателя Душ, но Пакинс знал, что это не он, ведь он, как учёный, всё же имел более чёткое представление о его внешности по многочисленным свидетельствам и книгам. Нет, здесь было нечто иное. Поначалу оно походило на паука, но лапы его, хоть и достаточно толстые, не были покрыты волосками. Позже, когда снов об этом существе Пакинс повидал уже достаточно много, он припомнил, что нечто подобное видел по картинкам среди водных животных некоторых миров - восьминог или как-то так оно называлось. Быть может, нечто подобное водилось и в морях Скорлупы. Но какое это имело отношение к ситуации?
Кошмарные сны были неразборчивы, но хотя бы частично понятны и запоминаемы.
Вот восьминог, когда ещё ни разу не явил себя, будто запутался в удивительной простыне, окружённый тьмою. Он двигался медленно, не стремился выбраться как можно скорее, быть может, делал это уже очень давно, но, похоже, этой ткани не было ни конца ни края, а разрезать или как-то раскусить изнутри её не получалось у твари. Так восьминог и перебирал лапами-щупальцами, колыхая, сжимая, разжимая то полотном, коим был обёрнут. При множестве складок уже получался точно клубок из множества лент, или даже из одной, бесконечной, у которой не было видно ни одно из концов.
Иной ночью - иной восьминог запутался в сетях, подобных рыболовным. Кто ловит, как ловит, в воде это происходит или уже над водой - непонятно. Во всех подобных снах темнота кругом сохранялась.
А потом темнота уже словно глубже, но в то же время - иногда светлее. Снаружи свет пробивался с огромным трудом, делая содержимое вокруг светлее - тогда становилось понятно, что всё кругом тёмно-красное, полутвёрдое, полужидкое. И где-то в самых крохах этого содержимого - по нитям загадочной паутины карабкался восьминог. Это становилось понятно, когда его освещали заряды молний, которые пробегали по этим нитям.
В следующем сне - а зрение Пакинса становилось с каждым разом всё хуже и хуже - похожие нити, тоже с молниями внутри, и они соединяли целые города огня, целые вселенные пожаров. Эти пожары, казалось, контролируются. По этим фантастическим червям или сосудам с молниями внутри тоже передвигался восьминог.
А затем - нечто совсем огромное - паутина, сотканная практически из той же тьмы, что и любая тьма вокруг. И эта тьма содержала в себе немало пойманных в ловушку жертв - настоящие звёзды. Здесь тоже обитал восьминог, и его размеры не вмещались в человеческое сознание, даже с такой бурной фантазией и открытым для всего нового разумом, как у Пакинса.
И последний сон, из тех, что помнил Пакинс, это нечто ещё более огромное - паутина миров, в которой тоже обитало это чудище. Пакинс не мог этого видеть, но знание практически в словесной форме впивалось в его разум, описывая эту картину, и в качестве заключительного штриха: перед ним предстал будто бесконечный зеркальный коридор отражений. Нечто подобное можно было наблюдать при переходе из одного мир в другой. Пакинс невольно устремил свой взор в глубину таинственного пути, в Междумирье: и там, между отражений одного и того же косяка портальных врат, он лицезрел окончания щупалец восьминога, что спокойно шевелились, гипнотизировали.
Каждый раз Пакинс просыпался в холодном поту в мокрой от пота постели. С учётом того, что кто-то постоянно скрытно наблюдал за путешественниками, подобные сны не на шутку пугали.
Когда разгадывание загадки научной цитадели затянулось уже слишком сильно, а следов наблюдателей накапливалось всё больше и больше, учёные и моряки собрались на первый из решающих советов. Тогда они не подозревали, что таких советов ещё будет чересчур много.
- Мы должны отплывать, искать другие города или отступать в Паутину, - настаивал Роудер и его люди. - Наша главная задача - вернуться с информацией. Если затянем, можем не вернуться вообще. У людей уже выпадают коренные зубы. Ты, Пакинс, скоро потеряешь глаза. Мы уже достигли той самой отметки, середины. Ещё чуть-чуть - и поворачивать назад может оказаться поздно.