- Мы стоим на пороге, возможно, величайших открытий. Вон они, за этой чёртовой дверью. Наши предшественники не находили столь защищённых святынь Древних. Всё остальное, что мы нашли за наш поход, может оказаться мусором по сравнению с тем, что может ждать нас за этими стенами. Нам нет смысла отступать.
На одном из подобных собраний, когда напряжение уже достигло самого пика и готово было обернуться побоищем, Пакинс смирился с возможным предстоящим позором и на удачу ввернул информацию о снах, которые видит.
Поначалу даже учёные отказались верить в полезность этих картин.
- Ты несёшь полнейший вздор! - говорили Пакинсу даже его лучшие товарищи на судне.
- Видите? Ваш главарь уже сам тронулся умом от проклятого сияния Рашмы! - говорил Роудер. - Мы должны уплывать, пока сами ещё способны мыслить здраво. А не то не найдём дорогу домой. Учёный, который верит в собственные сны, подумать только!
Пакинс тогда дождался, когда все угомонятся и вновь дадут ему слово. Он рассказал про то, что многие великие умы среди учёных и прочих мыслителей находили истину через призму снов. Так уж устроен человеческий мозг: он целиком мыслит лучше, чем наша сознательная часть, ведь это всего лишь его часть. А пребывая в бессознательном состоянии, мозг переваривает информацию практически самостоятельно, без помощи или вреда сознательной части, структурирует всё иначе. Быть может, это как художник, которому нужно время, чтобы отдохнуть, и потом по прошествии времени взглянуть на картину будто бы новыми, незамыленными глазами. Быть может, это как говорят - одна голова хорошо, а две лучше: то, что один не замечает, может заметить другой. Или как когда забытое слово никак не приходит на ум, хотя ты его точно знаешь, мозг его знает, но сознание потеряло информацию и не может отыскать, точно пьяное... Подводя итог, Пакинс выразил уверенность, что либо ответ он увидит во сне, либо эти сны обозначают, что он почти догадался, что ответ уже прямо под носом.
Это успокоило многих, показав, что у Пакинса всё под контролем, он лишь ищет альтернативные варианты решения загадки врат. Хотя даже среди учёных тогда нарисовались скептики:
- Ты насмотрелся на этот сложнейший запутанный рисунок магнитных полей, вот тебе он и снится. Ничего в этом от науки нет.
- А восьминог этот... Всего лишь воплощение нашего Лорда Паука, хоть и никакой не паук он вовсе, почти обыкновенный человек, хоть и рисуется на всех флагах и гербах в виде паука. Все мы думаем о доме, все скучаем о доме. О Паутине, конечно же. Во сне я тоже возвращаюсь назад, к своей семье, это нормальное явление. Ты интерпретируешь всё это неправильно, Пакинс. Не зацикливайся на этом, друг.
Но Пакинс не отступал. Пока остальные экспериментировали с рисунком, Пакинс углублялся в антинаучную ахинею ещё больше - совсем себя запустил, начал курить припрятанную ранее на судне дурман-траву, объяснял это тем, что хочет мыслить нетривиально, только так они смогут ускорить процесс, а не тратить драгоценные дни и часы на методичное разгадывание загадки, которое может затянуться на годы, которых у этих путешественников нет. Он даже перестал надевать на себя множество шкур и лишний раз прикрываться от лучшей Рашмы, он просто перестал соблюдать осторожность. Многие всё больше думали, что он сошёл с ума, с ним перестали общаться, его игнорировали, его боялись, его избегали. Пара чудаков, у которых было плохое состояние из-за искажения, присоединились к нему лишь с одной целью - углубиться в своё самоубийственное саморазрушение, но скрасить его хотя бы выпивкой и дурман-травой.
Но Пакинс не сдавался. Он не терял ни мгновения на собственные радости, а всё делал во имя науки, все свои различного толка мысли всеми силами направлял лишь в одном направлении. Он откроет эту чёртову дверь. Они добудут скрижали и героями вернутся домой.
Пока всё это длилось, наблюдателей вокруг становилось всё больше - больше следов, больше свидетельств пребывания. Иногда уже слышен был шум где-то в отдалении, звук непривычных для этих мест обвалов, даже тихие переговоры на тихом нечеловеческом, больше животном языке. Вокруг путешественников в мегаполисе собиралась армия неизвестных существ.
Все подозревали, что это искажённый народ, их уже встречали исследователи в других походах, но очень редко и максимум двух-трёх, которые попадались в ловушки. Некоторые считали их потомками Древних, одним из ответвлений, как люди, но пошедшие по другому пути, менее удачному. Другие исследователи склонялись к тому, что это людские народы по каким-то причинам заселившие солнечную сторону Рашмы, когда он был послабее, и каким-то образом привыкшие к его сиянию - оно, конечно, их тоже заметно искажало, но не так сильно, как людей из Паутины. Если это существо долго пробудет под открытыми лучами Рашмы, оно тоже помрёт, но эти уродцы славились тем, что их очень сложно заметить, очень сложно поймать, они скрывались от людей также умело, как и от Рашмы. Считалось, что они выживают за счёт подземных вод и каннибализма, но редко нападают, поскольку очень ослаблены болезнями.