Смертный! Нити надежд непрочны на износ.
В штольне Истины что ни добудем — в отброс.
Горе ищущим то, что вовек не нашлось!
Глядь, а их, как листву, утлый ветер унес.
Соломон, где твой трон? Утлый ветер унес.
Где твой гнев, Вавилон? Утлый ветер унес.
Те, кто страсти земные швыряет вразброс,
Умирают спокойно — их ветер унес.
Столько нынче безумцев, мой друг, развелось!
Ищут знаний — а дьявол их водит за нос.
Ищут славы, как я, — но гирляндами роз
Кружат песни, которые ветер унес.
Соломон, где твой трон? Утлый ветер унес.
Где твой гнев, Вавилон? Утлый ветер унес.
Здесь Абулу-Намезу и кончить пришлось:
Голоса из Аида мне ветер донес.
СИБИРЬ
В сибирской глуши,
Как зубастая сталь,
Морозы вгрызаются в тело.
И нет там иного удела —
Лишь смерть да глухая печаль.
Лишь горе да смерть.
Там про лето забудь.
Там день — повторение ночи.
Там кровь почернела, нет мочи
Усталому сердцу вздохнуть.
— В сибирской глуши
Погребают без слез:
Там слезы в мозгу застывают,
А муки стенать забывают:
Их глушит нещадный мороз.
Боль — будто во сне.
Длится лет череда,
Сменяясь все реже и реже.
Живет человек — будто не жил:
Живой, а забыт навсегда.
В сибирской глуши
Среди скал и песка
В бестравье цветы не алеют.
Там снежные пики белеют,
Там льдистых торосов тоска.
Изгнанник их в душу
Вбирает навек,
И долей несчастного стали
Вот эти песчаные дали
И этот безжалостный снег.
Проклятий царю
Там услышать нельзя:
Язык говорящих раздвоен
Ветрами, летящими с воем,
Отточенной саблей грозя.
Когда ж человек
С голодухи иссох,
То холод берет его в землю,
Навек в свое лоно приемля,
Хоть в нем еще теплится вздох.
ТОМАС ДЭВИС
МОЯ МОГИЛА
В глубине ли морской похоронят меня,
Где ни ветра, ни зыби — ни ночи, ни дня?
Или в чаще лесной
Под зеленой сосной
Закопают в могилу?
Или в поле с увядшей осенней травой —
Чтобы буря неслась над моей головой,
Завывая уныло?
Меж гробов ли старинных мне место найдут?
Иль под своды собора останки снесут?
Умереть бы в Элладе, блаженной стране! —
Но не там бы хотелось покоиться мне.
Волк или ворон могильщиком станет моим?
Или прах мой развеется ветром степным?
Может быть, после боя в числе мертвецов
Сволокут меня в наскоро вырытый ров?
На войне, как упал,
Так и в землю попал —
Где на всех напасешься гробов!
Нет, не там! Средь зеленых ирландских холмов
Схороните меня возле лип и дубов —
Чтобы капли скользили с листка на листок,
Чтоб не вихорь, а ласковый дул ветерок
Над могилой моей! И не надо плиты —
Свежим дерном прикройте, чтоб только цветы
Надо мной улыбались, чтоб дождик, упав
Просочился сквозь корни сплетенные трав.
Пусть не надпись на камне, но память живет:
«Он отчизне служил, он любил свой народ».
О, можно в землю сойти не скорбя —
Знать бы только, что так похоронят тебя!
ТОМАС МАКГИ
КЕЛЬТЫ
Двух тысяч лет тяжелые туманы
Те дни заволокли.
Селились люди мощи несказанной
В пределах сей земли —
Превыше римских копий великаны —
Они стада пасли,
Имели флот и жребий, людям данный,
Угадывать могли.
Они служили гневному Мак Лиру,[83]
Властителю морей:
Он пожирал во гневе, ужас мира,
Флотильи кораблей,
И Круаху[84] была дана секира,
Царю громов и дней, —
Но Деве песен посвящалась лира,[85]
Молились кельты ей.
Недюжинные страсти и стремленья…
Они прошли сквозь мрак,
Построенные ими укрепленья
Не смог разрушить враг,
Увенчивал царей захороненья
Пирамидальный знак,
А их юнцы ходили на оленя
Со сворами собак.
вернуться
81
вернуться
82
вернуться
84
вернуться
85