— ...Вот так, — усталым голосом закончил Семен. — Вот так я и попал на ваш остров. Хотите — верьте, хотите — нет. — Он замолчал, уставился на черно-серый пепел, заполнявший очаг. Рассказывая свою историю, Семен заново переживал все случившееся с ним с того злополучного момента, когда в его руках оказалась поддельная «Книга Залов». В который раз ему открылась безвыходность нынешнего положения.
Эгуд тоже молчал. Наконец он нерешительно пригладил рукой бороду и негромко сказал:
— Это самая странная история, какую я когда-нибудь слышал...
Остальные слушатели — а рассказ пришельца собрались послушать почти все обитатели поселка — вполголоса обсуждали услышанное.
Эгуд поднялся со своего места, окинул всех строгим взглядом.
— Идите по своим делам! — сказал он повелительно. — Дайте нашему гостю спокойно поесть и отдохнуть!
Собравшиеся подчинились — правда, без особой охоты. Вскоре у жилища старейшины остались трое: сам Эгуд, Семен и Далия.
— Все это звучит неправдоподобно, — сказал Семен и невесело усмехнулся. — Я и сам понимаю. Но...
— Я не говорил — неправдоподобно, — поправил его Эгуд. — Я сказал: «Странно». То, что ты нам поведал, удивительно, но не странно. Странно здесь другое... — Он немного подумал. — Странным представляется мне поведение князя Гееномского. Для чего он выманил тебя сюда из твоего мира? Для чего заставил биться с Танинивером, посланцем Ашмодея? Тем более что потом решил вдруг выполнить требование Темного Властелина, переданное слепым всадником... Хотя тут, возможно, сыграло роль старое соперничество между Самаэлем и Ашмодеем, — задумчиво произнес старейшина. — Князь Гееномский и повелитель Страны Безмолвия — родственники. Их жены, Лилит и Наама, родные сестры. К тому же княжества имеют общую границу. Так что они не упускают случая досадить друг другу. Собственно, благодаря этому соперничеству мы и можем жить здесь, на острове. Князья никак не могут решить, кому он принадлежит... Так вот, Самаэль мог заартачиться, не отдать тебя Таниниверу — просто чтобы досадить соседу, — а потом спокойно передать в руки Теомиэля — дескать, вот какой я послушный... — Он замолчал, потом покачал головой: — Нет, что-то тут не так. Странная картина, все время чего-то не хватает, какого-то пустяка, какой-то мелочи. Каждый поступок Самаэля как будто можно объяснить. Но когда пытаешься связать причины воедино, все объяснения тут же рассыпаются... — Эгуд внимательно посмотрел на Семена. — Что же до неправдоподобия, то должен тебе сказать: я верю твоему рассказу. Все мы знаем, что где-то существует Святая Земля, наша родина. Все мы верим в то, что там живут наши братья...
Далия подавила вздох. Эгуд коротко взглянул на нее.
— Девочка, — ласково сказал он, — ступай к Ривке, распорядись насчет обеда для нашего гостя. Жить он будет у меня.
Далия вскочила и мгновенно исчезла.
— Хорошая девушка, — заметил Эгуд. — Тебе повезло, что встретил именно ее. Среди нас нет лучших охотников — с тех пор, как погиб отец Далии.
— А как он погиб? — осторожно спросил Семен. — Его поймали оборотни?
Эгуд не ответил. На лице появилось мрачное выражение, глаза потемнели.
— Будь оно все проклято! — с тоской произнес он. — Через десять дней все повторится. Да хранят нас Небеса... — Старик взглянул прямо в глаза Семену. — Реувена принесли в жертву, — сказал он. — Теомиэлю, на Йом-Киппур.
Семен ахнул.
— То есть как — в жертву?! — ошарашенно спросил он. — Человека — в жертву? На Йом-Киппур?
Эгуд опустил голову.
— На Йом-Киппур в Нижней Преисподней, в храме Теомиэля, происходит церемония жертвоприношения, — сказал он, не глядя на Семена. — Одного человека приносят в жертву Теомиэлю, другого сбрасывают со скаты.
Представив себе эту чудовищную пародию на очистительную церемонию Судного дня, Семен почувствовал, как к горлу подкатывает ком.
— Жертва избирается по жребию, — продолжил Эгуд монотонным, лишенным эмоциональной окраски голосом. — Как это происходит, кто намечен на этот раз — неизвестно. В канун Судного дня кто-то просто исчезает. А потом мы видим его на скале или на алтаре, в руках демонов-жрецов Теомиэля. Так случилось и с Реувеном. А что будет в этом году — кто знает...
Семен машинально провел рукой по груди и вдруг почувствовал, что пальцы стали липкими.
— Ч-черт, что за мерзость... — Он поднес пальцы к глазам. — Этого еще не хватало...