Нет, Стрельников не смеялся, не иронизировал над неизлечимыми социальными язвами американского общества. Ведь бедствия, которые они порождают, обходят владельцев банков, особняков и яхт, они стучатся в жилища бедняков. Советский корреспондент глубоко сочувствует горю старого шахтера, с которым случай свел его в ночном поезде. Он понимает его, хотя, конечно, и не оправдывает. Он разделяет горе солдата-негра Джонсона, жизнь которому сломала вьетнамская война.
Ясно, что корреспондент «Правды», коммунист, не мог быть просто сторонним наблюдателем, холодным хроникером, бесстрастным фиксатором событий. Стрельников и не думал скрывать своих симпатий. Он на стороне тех, кто борется за человеческие права, кто требует вернуть домой американских солдат, топчущих чужую землю, кто никак не хочет смириться с тем, что родина Авраама Линкольна выступает в позорной роли мирового жандарма…
Материалы книги гневно обличают тех, кто противостоял этим честным, мужественным людям. Стрельников пробирался в самое логово бёрчистов, на сборище ку-клукс-клана, когда на холме горел крест и фигуры в белых капюшонах с прорезями для глаз вопили проклятия коммунистам, неграм, католикам. Это было опасно. Уж если мракобесы стреляют в своих президентов, то что им стоило ухлопать какого-то иностранного журналиста, к тому же еще и большевика!
Но дело есть дело, а долг есть долг.
Советский человек за границей… Не в милой русскому сердцу Болгарии, а в крупнейшей стране капиталистического мира, цитадели империализма. И здесь надо жить, работать, передавать ежедневно материалы в Москву с другого конца земли…
— Ну, как вы там, в Америке? — каждый раз спрашивали Стрельникова друзья, когда он приезжал в отпуск. Он даже написал книгу, пытаясь ответить на все вопросы, которую так и назвал: «Как вы там, в Америке?» Но вопросы не прекращались.
Я тоже спрашивал, хотя читал все его газетные публикации и книги. Спрашивал, пока не побывал в Америке и не увидел все своими глазами.
В Вашингтон я прилетел прямым рейсом из Москвы. Борис встретил меня в аэропорту и привез к большому дому в зеленом пригороде американской столицы, где он жил со своей семьей.
В кабинете над письменным столом я заметил плакатик, приколотый булавкой к стене: «Джентльмены! Очень прошу Вас не бросать окурки и спички на пол, не мять глаженое белье в шкафу и по возможности не рыться в игрушках детей. Лед, виски и содовая вода, как всегда, к Вашим услугам в холодильнике».
— Странно, однако, ты встречаешь гостей, — сконфузился я. — Почему ты считаешь, что я полезу к тебе в шкаф?
Стрельников засмеялся:
— К тебе это не относится. Тут в наше отсутствие приходят ребята из ФБР. Вот я и написал им, чтоб не слишком безобразничали.
Тем временем я с интересом разглядывал кабинет. Два книжных шкафа, набитых в основном справочной литературой. Вдоль стены на стеллажах пухлые папки досье, которые помогала ему вести жена Юлия Валентиновна. На тумбочке вполголоса верещал портативный телевизор.
— Он всегда у меня включен, — сказал Борис. — Важные новости могут-передать в любое время суток.
Под столом я увидел пишущую машинку в футляре, которой, Как потом убедился, он пользуется крайне редко: за годы походной жизни привык писать от руки, а в корпункте перепечатывать материал не хватает времени, так и приходится передавать с листа. Зато Стрельников никогда не расставался в поездке с карманным магнитофоном, записывал слова собеседников, любил на сон грядущий наговорить впечатления прожитого дня. На шее у него постоянно болтался фотоаппарат.
Стрельников отлично водит машину. Мы проехали с ним по Америке шестнадцать тысяч километров без всяких дорожных неприятностей. Я, конечно, заметил, что он отличается завидной работоспособностью. Весь день просидеть за рулем, потом с ходу писать очередной путевой репортаж и же охрипшим от усталости голосом, пугающим соседей по мотелю, передавать его в Москву — это ведь не каждый сможет. Впрочем, мне показалось, что в поездке Стрельников даже отдыхал, в Вашингтоне ему доставалось больше: нужно прочесть ворох газет, принять людей, ответить на письма, посетить пресс-конференции, выполнить всякие редакционные поручения. И так каждый день.