Жители моей столицы очень заботятся о душах умерших, приносят им дары и молятся за них.
Когда идет дождь, у каждой хижины делают соломенный навес, чтобы духи предков могли укрыться от непогоды.
В моем королевстве сезон дождей длится очень долго, а в засуху бывает очень жарко. Но время летит быстрее, когда слушаешь песни о подвигах моих царственных предков. Вы сами слыхали, как мой министр воспевал их славные деяния. Мои сыновья и жены любят слушать эти песни и присутствовать на сеансах магии. Все мои сыновья вместе с остальными детьми ходят в школу, и я помогаю им готовить уроки. Я хочу, чтобы они хорошо отвечали на вопросы учителя. Сегодня учитель на уроке географии велел им показать границы Конго. Я надеюсь, что мои сыновья скоро поедут учиться в Браззавиль. Один из них станет после моей смерти королем Маккоко. Мне хочется, чтобы остальные устроились как можно лучше, стали бы бухгалтерами или землемерами. В Браззавиле для этого есть хорошие школы.
Жизнь в моем королевстве течет тихо, размеренно. Когда мои верноподданные батеке приезжают ко мне, это для меня большой праздник. Я люблю своих батеке как родных сыновей, все равно живут ли они в Мбе или в самых отдаленных селениях».
Хотя король Нсау Альфонс принял нас очень любезно, словно староста селения в одном из отсталых районов Италии, в которое нежданно нагрянули вездесущие журналисты, мы ждали от нашей поездки в Мбе большего. Увы, мы не нашли никаких следов древней культуры и традиций или даже воспоминаний о былой цивилизации, политическом и социальном устройстве некогда могущественной империи. Единственным любопытным эпизодом была моя встреча со львом и связанная с этим история.
Батеке считают, что дух короля Маккоко переселяется после смерти в живого «царя саванны». Поэтому в районе Мбе закон запрещает охотиться на львов.
С особо важными просьбами и петициями батеке обращаются не только к ныне здравствующему королю Маккоко, но и к его усопшим предкам. Они отправляются в глубь саванны и оставляют львам еду и другие приношения. Завидев издали льва, они падают ниц и громко молят умершего монарха помочь им.
— А нет ли тут опасности, что один из ваших верноподданных угодит в пасть льва? — довольно невежливо спрашиваю я у короля Нсау Альфонса.
— Нет, львы священны, и они не едят своих верноподданных.
— Ну, а если однажды у льва разыграется аппетит?
— В саванне всегда есть, чем утолить голод. Тут поблизости водится много всяких животных. Мы никогда на них не охотимся, потому что боимся нечаянно убить льва.
— А ты сам тоже не боишься львов?
— Конечно, нет, они знают меня, а я их.
— Но когда ты отправляешься в саванну, то берешь с собой ружье?
— Да, но не для того, чтобы стрелять в священных львов… Пойдем завтра со мной, и ты сам убедишься.
Так я нечаянно напросился на прогулку в саванну. Король был в коротких спортивных брюках и майке. Я плелся сзади на встречу с его обожаемыми предками. Мои же друзья остались в селении, утомившись после нелегких съемок.
Примерно минут тридцать мы шли в густой траве, пока внезапно не услышали неподалеку львиный рев. Об этом могучем рыке писали многие исследователи Африки, и все они единодушно признавали, что сюрприз бывает не из самых приятных. И хотя многие ученые утверждали, что это лев всего-навсего шумно зевает после сытного обеда, выражая свое удовлетворение, мне захотелось поскорее вернуться в Мбе. Я знал, что в случае опасности никто не может прийти нам на помощь. Мой царственный спутник захватил с собой, кстати, охотничье ружье, что, понятно, еще больше настораживало меня. Если вопреки всем предположениям и доводам ученых лев все же нападет на нас, решится ли Нсау Альфонс выстрелить в него. Одно я знал твердо — даже если он и решится, то наверняка промахнется.
Редко кому из охотников удается попасть в львас первого выстрела, а по всему видно, что король Нсау Альфонс — стрелок никудышный. Раненый лев особенно опасен, а тут, в густой траве, от него не укрыться.
Но король вдруг остановился, прислушался и сказал:
— Идем со мной. Тебе повезло, ты сможешь снять льва с расстояния двух шагов.
При всем моем уважении к храбрости короля Нсау я не собирался снимать льва со столь короткой дистанции. Меня вполне удовлетворил бы обмен приветствиями издали. И я без обиняков сказал об этом моему спутнику.
— Я пойду без ружья, и ты увидишь, как мы беседуем с нашими усопшими предками.
— А нельзя ли поговорить с ним издалека?
— Нет, нельзя. Я должен смотреть ему прямо в глаза. Не то он меня не поймет.