Поэтому, когда аменокал предложил организовать на джипах охоту на антилоп, я сразу же отказался. Ибн Саукал, хотя он и понял причины моего отказа, все равно обиделся. Они, туареги, охотятся совсем не так, как я рассказал. Никто не будет стрелять по животным с джипа.
— У нас нет столько мехари, как прежде, — неторопливо пояснил Ибн Саукал, — но мы можем с помощью ваших машин показать, как охотились прежде туареги. Это не было предательским избиением животных. А раз не было раньше, то не будет и теперь.
— Как же охотились прежде воины-туареги, — спросил я через переводчика.
Переводчик тут же перевел мой вопрос, и между ним, аменокалом и другими туарегами завязалась оживленная беседа. Видно, при воспоминании о былых славных временах в них пробудилась душа охотников… Их глаза заблестели, сразу исчезло обычное бесстрастное выражение, которое, казалось, никогда не сходило у туарегов с лица. Все принялись жестикулировать, заговорили быстро и громко. Переводчик повернулся к нам и пояснил:
— Раньше они охотились на антилоп сетями. Но для этого нужно много верблюдов, а их теперь не хватает. Сети у охотников сохранились, и если вы согласны использовать ваши джипы вместо верблюдов, то все будет как в старину.
Поздно ночью мы на трех джипах отправились в район пустыни Хаммада Эль-Хамра. На капоте каждого джипа сидел, устремив взор к горизонту, проводник-туарег. Время от времени он легким движением руки показывал, куда ехать дальше. Проехав с десяток километров, мы по знаку гида останавливались, охотники слезали и принимались внимательно изучать экскременты антилоп.
— Они определяют, давно ли здесь прошло стадо животных, — объяснил нам переводчик.
После каждой такой остановки джипы меняли направление, и уже через два часа езды мы потеряли всякую ориентировку в этой голой плоской пустыне. Но по уверенным жестам наших гидов мы догадывались, что они твердо держат в руках нить Ариадны. Главная наша забота— бензин. Туареги не понимают, что бензина может не хватить, им вообще не очень ясно, зачем он нужен. Тем более им непонятно, что мы должны оставить часть бензина на обратный путь. Прежде чем опасения такого рода заставили нас отказаться от поисков, раздался крик одного из гидов; он взволнованно показал вдаль, туда, где полоса хаммады сливалась с низкой линией горизонта. Меж камней мы с трудом различили на горизонте стадо антилоп. Отсюда они казались совсем маленькими, но это был обычный в пустыне световой обман. Едва джипы помчались в указанном направлении, мы убедились, что это весьма крупные антилопы с великолепными рогами. Это и есть букра. Они неслись с невероятной быстротой и пока не выказывали никаких признаков усталости. Мы, конечно, могли бы увеличить скорость до шестидесяти километров в час, но это была лишь первая проба сил. Туареги знаком велели нам не прибавлять скорости, и не видно было, чтобы они готовились начать охоту. Но едва антилопы замедлили свой бег, гиды подняли руку, приказывая нам сбавить ход.
Стадо антилоп остановилось неподалеку от нас: совершенно плоская равнина не давала им возможности спрятаться, уставшие животные пристально глядели на нас. От наших джипов их отделяло пятьсот-шестьсот метров. И вот настал момент приступить к охоте. Никаких ружей или винтовок. Туареги выбрасывают из мешков длинную крепкую сеть, развертывают ее и бросают на землю. Затем они расстилают ее и крепко-накрепко привязывают к металлическим рейкам верхних багажников двух джипов. Охотники разрабатывают план облавы: третий джип будет выполнять роль загонщика — его задача загнать животных в сеть-ловушку.
Мы вновь заводим моторы, и, едва их рев нарушает тишину пустыни, в стаде антилоп начинается паника. Как порыв ветра рябью пробегает по спокойной водяной глади, так по стаду прошелестел порыв страха. Антилопы вздрогнули, мгновенно навострили чуткие, доселе неподвижные уши, и вот уже они снова галопом мчатся, а за ними, подпрыгивая на камнях, несутся джипы с раздувающейся на ветру сетью. Несутся антилопы, и несемся мы по их следам, и этот бег кончится либо полной капитуляцией обессилевших животных, либо внезапной аварией одного из джипов.