Но не успел я хорошенько осмыслить свои впечатления, как пейзаж большого- города уже сменился. На нас надвигалось пустое безмерное пространство саванны; на фоне желтой травы крамм-крамм тонкая тень от самолета была единственным движущимся пятном.
После минут тридцати полета на низкой высоте я увидел огромное заболоченное пространство. Если все озеро имеет такой же вид, то его справедливо нанесли на карту пунктиром. Тень от самолета быстро бежала под нами по зеленому ковру. Время от времени сверкающая полоска в траве говорила нам, что внизу вода.
Внезапно, словно по мановению волшебной палочки, с зеленого ковра трав навстречу нам поднялись белые журавли, напуганные ревом мотора.
— Гиппопотам! — крикнул мне пилот.
Огромное животное подскочило от ужаса и, заскользив по грязи, нырнуло в воду.
Я посмотрел вперед. Насколько хватало глаз, кругом простирались болота. А дальше горизонт застилал густой туман. Минуты три я пребывал в неведении, началось ли уже озеро или нет. Вдруг изумрудно-зеленый ковер оборвался, а нашим взорам предстала безбрежная, как море, водная гладь. Нет, Чад не был выдумкой картографов!
Воды блестели в лучах солнца, эту сверкающую равнину прорезали лишь узкие полоски далеких папирусовых островов. Мы переговаривались с пилотом по ларингофону, и, несмотря на шум мотора, довольно хорошо слышали друг друга.
— Это из-за теплых воздушных потоков! — успокоил меня пилот, когда самолет в нескольких метрах от воды начало бросать из стороны в сторону.
— Ничего, немножко попляшем.
— Но потом мы сможем подняться повыше?
— Непременно, я хочу найти хижины негров котоко.
— Хижины?
— Да, рыбаки и пастухи-котоко строят их на плавучих островах.
— Посреди озера?
— Они передвигаются вместе с островами. Ну, а острова плывут, увлекаемые течением. Плывут, куда их несет ветер.
— Как и мы, черт побери, — крикнул я.
Сильнейший порыв бокового ветра швырнул нас в сторону. Я ощутил противную пустоту в желудке. «Бруссар» показался мне взбесившимся скакуном.
— Смотрите в оба. С большой высоты эти хижины если и увидишь, то уж не сфотографируешь.
— Селения эти большие или маленькие?
— Крохотные травяные хижины в густой траве. Неделя-другая— и их уже нет в помине.
Новый порыв ветра. Нас подбросило на несколько метров.
— Смотрите, смотрите! — прозвучало у меня в наушниках.
Справа между двумя плавучими островами мы увидели, как на поверхности воды то появляются, то исчезают черные точки. Что это, рыбы, животные? Попробуй различи с такого расстояния.
Самолет взмыл ввысь, а затем спикировал прямо на черневшие на воде странные зернышки.
— В жизни не видел ничего подобного! — крикнул пилот.
Стадо буйволов переправлялось вброд через озеро. Сзади и сбоку плыли туземцы-котоко. Взмахивая длинными палками, они ударяли ими животных, понукая и подбадривая их. Они явно гнали стадо к одному из островов.
С самолета на фоне огромного озера они казались крохотными точками, и мы могли в полной мере оценить смелость и ловкость этих пастухов. Стоит, казалось, подуть ветру, и волны захлестнут мужественных туземцев. И тогда озеро навсегда поглотит их.
Долгое время наблюдая за «форсированием» озера, я пытался понять, куда же направляются люди и животные. Сверху казалось, будто каждое животное в отдельности и каждый человек из последних сил стараются удержаться на поверхности. Между тем переправа происходила без всяких неприятностей. Пролетев над несколькими маленькими островками, мы наконец поняли, что туземцы хотят добраться до самого большого из островов. Уже ложась на обратный курс, мы увидели, что головная часть группы подплыла к берегу острова.
— Это были котоко! — несколько раз повторил мне пилот.
— Котоко, — снова крикнул он, когда мы летели уже неподалеку от берега.
В этом районе Чада было полно рыбаков. Некоторые из них, погрузившись по горло в воду, ловко орудовали своими острыми прутьями, другие широким фронтом в двести — триста метров шли с сетями в руках. Несколько минут мы кружили над ними и увидели, что рыбаки с сетями замкнули круг, как бы взяв рыбу «в мешок».
Там, где в Чад впадает река Шари, мы опять увидели рыбаков с сетями. Но эти рыбаки плыли на больших пирогах. Сверху пироги с раздувающимися на ветру сетями казались огромными насекомыми, которые неподвижно распластались на воде, раскинув громадные крылья, готовые, однако, мгновенно взмыть ввысь и, словно шмели или осы, беспорядочно помчаться к берегу.