На кровати, сооруженной из ящиков с корицей и пеньковых мешков, спит Ханзабуро.
Сопли, вытекающие из его ноздри, уже добрались до большущего адамова яблока.
К царапанью пера Якоба присоединяется похожий звук, доносящийся с потолка.
Это ритмичное поскребывание, на которое иногда накладывается тихий визгливый писк.
«Крыс, — догадывается молодой человек, — покрывает крысу».
Он прислушивается, и его захватывают воспоминания о женских телах.
Этими воспоминаниями он не гордится, никому не собирается их рассказывать…
«Я бесчещу Анну, — думает Якоб, — размышляя о подобном».
…но образы накидываются на него, и сердце ускоряет бег.
«Сосредоточься, осел, — приказывает себе клерк, — на работе».
С трудом он возвращается к поискам пятидесяти риксдалеров, пролетевших сквозь чащобу поддельных чеков и накладных, найденных в сапоге Даниэля Сниткера. Якоб пытается налить еще чаю в чашку, но чайник пуст. Он зовет: «Ханзабуро?»
Юноша не реагирует. Крысы на потолочной балке затихают.
— Да! — По прошествии долгих секунд парень вскакивает. — Господин Дазуто?
Якоб поднимает испачканную чернилами чашку:
— Пожалуйста, принеси еще чаю, Ханзабуро.
Ханзабуро щурится, потирает голову и бормочет:
— Чего?
— Еще чаю, пожалуйста, — Якоб качает на весу чайник. — Чаю.
Ханзабуро вздыхает, поднимается, берет чайник и бредет наружу.
Якоб заостряет перо, но вскоре его голова падает на грудь…
…карлик-горбун прорисовывается силуэтом в белом сиянии света, заливающего переулок Костей.
Сжимает в волосатой руке дубинку… нет, это — окровавленная длинная часть свиной ноги.
Якоб поднимает тяжелую голову. Трещат затекшие мышцы шеи.
Горбун входит на склад, хрюкая и сопя.
Свиная нога на самом деле — отрезанная человеческая голень длиной в фут, с лодыжкой и ступней.
Горбун — не горбун: это Уильям Питт, дэдзимская обезьяна.
Якоб вскакивает и стукается коленом. Боль пронзает ногу и растекается по телу.
Уильям Питт вскарабкивается со своей кровавой добычей на гору ящиков.
— Где, во имя Господа, — Якоб трет колено, — ты это раздобыл?
Ответа нет, слышится спокойное и ровное дыхание моря… и Якоб вспоминает: доктора Маринуса позвали вчера на «Шенандоа», где эстонцу — моряку раздавило ногу упавшим ящиком. В японском августе гангрена развивается быстрее, чем скисает молоко, и доктор предписал ампутацию. Операцию проводили сегодня в больнице, чтобы четверо учеников доктора и местные врачи могли наблюдать за процессом. Как бы это ни звучало невероятно, Уильям Питт, должно быть, проник в операционную и стащил отрезанную конечность: по-другому не объяснить.
Появляется вторая фигура, мгновенно ослепшая от складского сумрака. Грудь тяжело вздымается от бега. На голубое кимоно надет ремесленный фартук, забрызганный чем‑то темным, и прядки волос торчат из‑под головного платка, скрывающего левую часть лица. Лишь когда человек попадает в узкий луч света от высокого окна, Якоб видит, что гналась за обезьяной молодая женщина.
Кроме прачек и нескольких «тетушек», которые служили в Гильдии переводчиков, через Сухопутные ворота разрешается входить только проституткам, которых нанимают на ночь, и «женам», остающимся у лучше оплачиваемых чиновников подольше. Эти более дорогие куртизанки появляются со служанками: Якоб решает, что его гостья — одна из таких служанок, которая вступила в схватку с Уильямом Питтом за украденную конечность, не сумела вырвать ее из цепких рук обезьяны и бросилась в погоню, приведшую обеих на склад.
Голоса — голландские, японские, малайские — накатывают по Длинной улице от больницы.
В дверном проеме видны силуэты людей, бегущих по переулку Костей.
Якоб пытается подобрать что‑нибудь подходящее из своего небогатого японского словарного запаса.
Женщина испуганно ахает, заметив рыжего, зеленоглазого иностранца.
— Госпожа, — умоляет Якоб на голландском, — я-я-я-пожалуйста, не волнуйтесь… я…
Женщина всматривается в него и решает, что он не так уж и опасен.
— Плохая обезьяна, — спокойствие возвращается к ней. — Украла ногу.
Он кивает головой, потом до него доходит: «Вы говорите на голландском, госпожа?»
В ответ пожатие плеч: «Немного». Она продолжает:
— Плохая обезьяна… забежала сюда?