— Да-да. Волосатый дьявол там, наверху, — Якоб указывает на Уильяма Питта, сидящего на ящиках. Желая произвести впечатление на женщину, он громко кричит, вскинув голову: — Уильям Питт, брось ногу! Отдай ее мне. Отдай!
Обезьяна кладет ногу рядом с собой, хватает розовый пенис одной рукой, вытягивает, подергивает другой, как арфист в сумасшедшем доме, радостно кудахча сквозь оскаленные зубы. Якобу становится неловко перед женщиной, но она отворачивается, скрывая смех, и Якоб видит след ожога на левой стороне лица. След темный, бугорчатый и вблизи сразу бросающийся в глаза. «Как служанка куртизанки, — удивляется Якоб, — может зарабатывать на жизнь с таким уродством?» Слишком поздно он понимает, что она заметила, как он таращится на нее. Снимает головной платок и вскидывает подбородок, глядя прямо на Якоба. На, говорит этот жест, утоляй любопытство!
— Я… — Якоб пристыжен, — пожалуйста, простите мою бестактность, госпожа…
Опасаясь, что она не понимает, он сгибается в глубоком поклоне, выпрямляется, лишь досчитав до пяти.
Женщина повязывает головной платок и переключается на Уильяма Питта. Игнорируя Якоба, зовет обезьяну напевными японскими фразами.
Воришка прижимает к себе ногу, как девочка — сирота — единственную куклу.
Чтобы показать себя с лучшей стороны, Якоб подходит к груде ящиков.
Запрыгивает на стоящий рядом сундук: «Послушай меня, блохастая тварь…»
Что‑то теплое и мокрое бьет по лицу, с запахом ростбифа, стекает по щеке.
В стремлении увернуться от теплой струи, Якоб теряет равновесие…
…валится с сундука вверх тормашками, приземляется на утоптанную землю.
«Унижение, — думает Якоб под утихающую боль от падения, — подразумевает, как минимум, наличие толики гордости…
Женщина привалилась к импровизированной койке Ханзабуро.
…а во мне не осталось никакой гордости, потому что меня обоссал Уильям Питт».
Она трет глаза и конвульсивно дергается от ее почти беззвучного смеха.
«Анна смеется так же, — думает Якоб. — Анна смеется точно так же».
— Извините, — она глубоко вдыхает, а ее губы дрожат. — Простите мою… распутность?
— Бестактность, госпожа, — он идет к ведру с водой. — Слова похожие[18], но значения разные.
— Бестактность, — повторяет она. — В этом нет ничего смешного.
Якоб умывает лицо, но, чтобы смыть обезьянью мочу с льняной рубашки — не самой лучшей, но и не из плохих, — ее надо сначала снять, а здесь это никак не возможно.
— Вы желаете… — она лезет в карман на рукаве, вытаскивает сложенный веер и кладет его на ящик сахара — сырца, затем достает квадратный кусок бумаги, — …вытереть лицо?
— Премного благодарен, — Якоб берет бумагу и промокает лоб и щеки.
— Поторгуемся с обезьяной, — предлагает она. — Предложим ей что‑нибудь за ногу.
Якоб находит идею здравой.
— Это животное все отдаст за табак.
— Та — ба — к? — Она радостно хлопает в ладоши. — Есть у вас?
Якоб протягивает ей кисет с последний яванским листом, который в нем остался.
Она насаживает наживку на метлу и поднимает к тому месту, где угнездился Уильям Питт.
Обезьяна тянется к кисету, но женщина отводит метлу в сторону, шепчет: «Давай, давай, давай…»
И Уильям Питт отпускает ногу, чтобы обеими руками схватить новую добычу.
Человеческая конечность падает на землю, подпрыгивает и застывает рядом с ногой женщины. Она победоносно улыбается Якобу, оставляет метлу и берет ампутированную голень так же небрежно, как фермер поднял бы репу. Отпиленная кость торчит из окровавленных мышц-ножен, пальцы черны от грязи. Сверху доносится шум: Уильям Питт выскочил с добычей в окошко и на крыши Длинной улицы. «Кисета вам не видать, — говорит женщина. — Сожалею».
— Неважно, госпожа. Вы получили свою ногу. Ну, не вашу ногу…
В переулке Костей выкрикивают вопросы и ответы.
Якоб и женщина отступают друг от друга на несколько шагов.
— Простите меня, госпожа, но… вы служите у куртизанки?
— Кучи-занзи? — Она озадачена. — Что это?
— А… э… — Якоб ищет нужное слово, — …у блудницы… помощница?
Она заворачивает голень в кусок полотна.
— Зачем кобылице помощница?
Охранник появляется в дверном проеме: видит голландца, молодую женщину и украденную ногу. Улыбается и кричит, повернувшись к переулку Костей, и через несколько мгновений появляются другие охранники, инспекторы и чиновники, а с ними — заместитель директора ван Клиф, затем напыщенный дэдзимский полицейский, Косуги, ассистент Маринуса Илатту, в таком же окровавленном, как у женщины, фартуке, Ари Грот и японский торговец с бегающими глазками, несколько студентов и Кон Туоми с плотницким метром, который тут же и спрашивает Якоба на английском: «Чем это от тебя так воняет, а?»
18
На английском языке сходства больше: при произношении слова lewdness (распутность) и rudeness (бестактность) отличаются практически только первой буквой.