— Господин Вашингтон, господин Адамс, — переводчик Ивасе меняет тему, — королевской крови?
— Наша революция, — капитан Лейси щелкает пальцами, чтобы раб Игнатиус принес плевательницу, — в которой и я принимал участие, когда у меня еще не отросло такое брюхо, проводилась для того, чтобы очистить Америку от королевской крови. — Он сплевывает сгусток слизи. — Человек может быть великим лидером — как генерал Вашингтон, — но разве из этого следует, что его дети унаследуют отцовские качества? Разве от королевского кровосмешения идиоты и ничтожества — можно сказать, достойные «короли Георги» — не рождаются чаще, чем у тех, кто поднимается в мире, пользуясь лишь дарованным Богом талантом? — Он поворачивается к единственному на Дэдзиме тайному подданному британского монарха и шепчет на английском: — Не обижайтесь, господин Туоми.
— Я бы был последним козлом, — громко заявляет Туоми, — если б обиделся.
Купидо и Филандер начинают наигрывать «Семь белых роз моей любви».
Пьяный Баерт падает лицом в тарелку со сладкими бобами.
«Чувствует ли ее ожог, — размышляет Якоб, — прикосновение горячим или холодным или никак не реагирует?»
Маринус берет трость.
— Господа, прошу извинить меня: я оставил Илатту приглядывать за раной эстонца. Без надзора специалиста она не будет заживать должным образом. Господин Ворстенбос, мое почтение… — Он кланяется переводчикам и, прихрамывая, покидает комнату.
— Законы Японии, — на лице капитана Лейси появляется похотливая улыбка, — разрешают полигамию?
— Что это за по-ри — га — ми? — Хори набивает трубку. — Зачем для этого нужно разрешение?
— Объясните, господин де Зут, — просит ван Клиф. — Слова — ваш конек.
— Полигамия — это… — Якоб задумывается. — Один муж — много жен.
— A-а. О-о, — Хори ухмыляется, остальные переводчики кивают. — Полигамия.
— Магометанам разрешается иметь четырех жен, — капитан Лейси подкидывает миндальный орех в воздух и ловит его ртом. — Китайцы могут втиснуть семерых под одну крышу. Скольких японец может собрать в персональной коллекции, а?
— Во всех странах одинаково, — отвечает Хори. — В Японии, в Голландии, в Китае, все одинаково. Я скажу почему. Все мужчины женятся на первой жене. Он… — Хори демонстрирует неприличный жест, вставляя указательный палец правой в кольцо, образованное большим и указательным пальцами левой, — … пока она не… — он руками показывает большой живот, имитируя беременность. — Да? После этого мужчина содержит столько жен, сколько позволяет его кошелек. Капитан Лейси планирует взять дэдзимскую жену на сезон, как господин Сниткер и господин ван Клиф?
— Я бы предпочел, — Лейси обгрызает ноготь большого пальца, — заглядывать в знаменитый район Маруяма.
— Господин Хеммей, — вспоминает переводчик Ионекизу, — приглашал куртизанок на свои пиршества.
— Директор Хеммей, — мрачно говорит Ворстенбос, — ни в чем себе не отказывал за счет Компании, как и господин Сниткер. Сами видите, сегодня мы ужинаем небогато, зато на честно заработанные деньги.
Якоб бросает взгляд на Иво Оста: тот хмурится в ответ.
Баерт поднимает испачканное соусом лицо и восклицает: «Но она же не моя тетя!» — хихикает, как школьница, и падает со стула.
— Я предлагаю тост, — заявляет заместитель директора ван Клиф, — за всех наших отсутствующих дам.
Пьющие и обедающие наполняют друг другу стаканы.
— За всех наших отсутствующих дам!
— Особенно, — Хори ахает, потому что джин обжигает ему пищевод, — за даму господина Огавы. Господин Огава женился в этом году на красивой женщине. — Локоть Хори испачкан муссом из ревеня. — Каждую ночь, — он изображает скачущего всадника, — три, четыре, пять заездов!
Смех оглушителен, но на лице Огавы кислая улыбка.
— Вы попросили голодного, — говорит Герритсзон, — напиться до пуза.
— Господин Герритсзон хочет девушку? — Хори сама любезность. — Мой слуга приведет. Скажите, какую хотите? Толстую? Худую? Тигрицу? Нежную сестру?
— Нам бы всем нежную сестрицу, — жалуется Ари Грот, — но где деньги, а? Можем только заплатить в сиамском борделе за кувырок с нагасакской шлюшкой. Вы уж не обижайтесь, господин Ворстенбос, но Компания могла бы выдавать субсидии на это дело. Взять беднягу Оста: с его официальным жалованьем, немного, знач… женского утешение обойдется ему аккурат в ту сумму, которую он получает за год.
— Воздержание, — отвечает Ворстенбос, — никому не повредит.
— Но, господин директор, вы же понимаете, на какие грехи может пойти голландец с бурлящей кровью, лишенный возможности удовлетворить естественные потребности.